Коммуникационные проблемы новой украинской власти

Коммуникация — одна из главных проблем любой украинской власти.  Если предыдущие руководители страны эту важнейшую из обязанностей просто игнорировали, то новые — так и не научились использовать связи с общественностью для обоюдного блага. 

История показывает, что постреволюционная власть, пришедшая на волне патриотического движения, активно жаждущего глобальных перемен, обычно имеет в активе огромный кредит доверия. И также обычно умудряется практически полностью растратить этот кредит в течении первого же года. Не последнюю роль в этом играет то, что несмотря на задекларированный вектор полной прозрачности, в 90% случаев эта декларация остается лишь словами на бумаге.

В результате смещения с поста президента Януковича в 2014 году и избрания президентом Петра Порошенко, у власти появилась полугодовое окно возможностей, во время которого можно было проводить практически любые радикальные трансформации и полностью разрушить существующую государственную структуру. Общество, шокированное начавшейся войной на Востоке страны, было к этому готово, и положительно восприняло бы даже самые жесткие шаги. Такая политика стала бы признаком истинных изменений, характеризующих кардинально новый европейский вектор развития, нацеленности на освобождение общества от классических атрибутов прошлого, против которых выступали люди на Майдане.

К сожалению, момент, традиционно, был упущен, окно возможностей сократилось вдвое. Вслед за президентскими прошли парламентские выборы, состав правительства был радикально обновлен, а видимых изменений по прежнему не происходило. Общество очнулось от катарсиса, осмотрелось и потребовало объяснений. Ответом была только гулкая тишина.

Пришедшее к власти новое правительство, во главе которого остался, тем не менее, тот же премьер, выглядело по-настоящему профессиональным и технократичным — именно те качества, которых так не хватает среднему украинскому госслужащему. У этого правительства была возможность компенсировать хотя бы часть утраченного кредита доверия, однако этого снова не произошло. Первые минимальные подвижки в реформах проявились только в начале 2015 года и остались практически незамеченными среди широких масс населения. Многие расходятся в самом определении слова “реформа”, но все солидарны в одном — это должно быть заметное даже на первый взгляд изменение, влекущее за собой положительный эффект.В Украине же темп проведения реформ таков, что зачастую внедряемые изменения не замечают даже сотрудники соседних министерств — что уж говорить о более широкой аудитории, особенно учитывая крайнюю скудность ее багажа профессиональных знаний для оценки действий властей в экономической, энергетической или банковской сферах.

Начав с традиционного, необходимого и крайне непопулярного шага — повышения тарифов, — правительство не посчитало нужным донести до общественности важность и фактическую безальтернативность такого шага, ограничившись туманным «так нужно».

В итоге — важный шаг от принципов популизма к адекватной реалиям стратегии был воспринят обществом очень негативно и до сих пор является предметом спекуляций в политической верхушке Украины, где не прекращается популистская борьбы за электорат. Ошибка властей была элементарной: вместо того, чтобы провести массированную и, самое главное, простую агитационную кампанию, с подробным разъяснением причин повышения стоимости газа для населения, правительство просто сделало решительный шаг, а, натолкнувшись на резкое сопротивление общества, постфактум попыталось изобрести какие-то объяснения. Таким образом, коммуникацию единой концепции, в которой бы до населения просто и понятно доносился факт неоспоримой необходимости решения о повышении тарифов, подменили попытками оправдаться за это решение, подслащенными пилюлей возможной индексации социальных выплат и новой системой субсидирования населения.

Еще одним ярким примером проблем с коммуникацией была ситуация с резким валютным кризисом в феврале 2015 года. Вся страна, охваченная паникой, в реальном времени наблюдала, как национальная валюта уходит в пике, все более крутое день ото дня. Хладнокровное молчание руководства НБУ, изредка нарушаемое пресс-конференциями премьер-министра и главы регулятора, которые усугубляли положение еще сильнее, утверждая, что ситуация остается контролируемой и курс доллара не превысит отметки, которая пробивалась на торгах уже через несколько часов. Полная неопределенность вкупе с тотальным недоверием к действующей власти обернулась очередным оттоком депозитов из банковской системы и взвинчиванием цены доллара, который население скупало на черном рынке по цене около 40 гривен. Несмотря на то, что руководству НБУ удалось не только взять ситуацию под свой контроль, но и вернуть отметку на валютном табло к цифрам, согласованным с МВФ и заложенным в государственный бюджет 2015, население растеряло остатки доверия к банковской системе, национальной валюте и непосредственно Центробанку.

Кроме минимальных коммуникационных усилий, для обеспечения поддержки общества, законодательной, исполнительной и судебной власти Украины не хватает прозрачности и простоты.

Низкий темп реформ в Украине зачастую связывают с опасением власти предпринимать радикальные шаги, которые теоретически могли бы спровоцировать новый социальный взрыв. На практике же недовольство формируется именно из-за низкой скорости внедряемых изменений, настолько небольших и несистемных, что их сложно заметить стороннему наблюдателю.

Давайте рассмотрим успешный пример польской шоковой терапии. Ключ ее успеха состоял в том, что общество контролировало процесс выполнения плана реформ, получало информацию о проводимых изменениях и четко понимало стадию, на которой процесс находится в данный момент времени. Общество должно понимать, каких именно действий оно ждет от власти, в чем должны состоять реформы и требовать именно тех реформ, которые нужны в данный момент. По словам Бальцеровича в его команде важную роль играл Ежи Козьминский, который постоянно общался с журналистами и объяснял им суть происходящих  изменений, а те, в свою очередь, выполняли роль ретранслятора между правительством и обществом. Это позволило ему эффективно внедрить в жизнь самые непопулярные реформы, которые так и остались бы неосуществленными, если бы правительство не осознавало, что потеря репутации и общественного авторитета обернется провалом для текущего курса страны.

В Украине такая ситуация сродни фантастике. Контрольные пакеты крупнейших СМИ разделены между представителями олигархических кланов и служат ретрансляторами бизнес-интересов своих хозяев. Несмотря на то, что Президент Украины владеет собственным телеканалом, который он отказался продавать, несмотря на негативную оценку такого решения со стороны Запада, эффективной коммуникации между прессой и властью практически не существует. Громкие заголовки и сенсации зачастую попадают в СМИ с социальных страниц депутатов или политиков, заявления чиновников часто истолковываются неверно, а масса важных решений и полезных инициатив просто остается незамеченной в общем хаосе украинского информационного поля.

Пресс-службы министерств предпочитают коммуникацию с обществом посредством страниц в фейсбук и твиттере, а некоторые госчиновники регулярно выносят обсуждения тех или иных вопросов, проектов и решений на свои персональные страницы и лично принимают участие в дискуссии. Однако, не стоит забывать, что украинский сегмент фейсбука — это около 4 миллионов человек, а общее количество избирателей в стране — больше 36 миллионов.

Как показали результаты прошедших парламентских выборов — статистика предпочтений фейсбук-аудитории в Украине абсолютно не репрезентативна в пределах страны. В основной массе среднестатистический избиратель — это представитель старшей социальной группы без базовых экономических знаний с низким уровнем финансовой грамотности, чьи электоральные предпочтения формируются за счет новостей в популярных медиа-ресурсах, главным образом в газетах и ток-шоу на центральных телеканалах.

Cложно подвергать сомнению сам факт того, что новая украинская власть нацелена на изменение самой себя и искоренение устаревших методов. Сложно утверждать, что реформы проводятся чисто декларативно и на бумаге, несмотря на слабую динамику. Сложно обвинять правительство в том, что вектор развития страны не изменился с пророссийского на европейский. Однако нежелание власти объяснять свои шаги — подробно, доступно и самое главное, постоянно — вызывает удивление и непонимание. Некоторые общественные организации сейчас перенимают на себя образовательную функцию и проводят марафоны, посвященные экономическим реформам и объяснению их главных принципов в разрезе украинских реалий, что само по себе уже является прогрессом. Однако, целевая аудитория данных инициатив по прежнему ничтожно мала и, в основном, ограничивается людьми с уже сформированной профессиональной базой знаний и представлений о текущем состоянии экономике страны, а также с собственным видением дальнейших необходимых действий со стороны власти.

Ситуацию осложняет тот факт, что госаппарат наполнился новыми лицами, большинство которых пришло именно из крупного бизнеса. Эти люди, кроме новых идей, должны были заложить новый фундамент коммуникаций между чиновником и гражданином, основываясь на собственном, зачастую негативном опыте подобного общения. Важность продвижения своих решений в современном мире неоценима. Каждая уважающая себя крупная корпорация тратит внушительную сумму на содержание штата профессиональных пиарщиков не потому, что это дань моде, а потому что это долгосрочная инвестиция, которая всегда окупается. Так почему бы экс-представителям бизнеса, занявшим место в государственных креслах не внедрить подобную практику в своих министерствах? Эффективный PR-менеджер во главе пресс-службы министерства может не только выстроить грамотную коммуникацию с представителями СМИ, но и разработать эффективную программу информирования населения о процессах, происходящих внутри властных кабинетов. Это позволит чиновникам не отвлекаться на постоянные разъяснения недоразумений, снимет градус накала в социуме, который ощутит себя частью глобального процесса изменений, и позволит с большей уверенностью внедрять радикальные меры по разрушению старой системы и построению новой, которые будут заметны невооруженным взглядом.

Общество находится в той точке напряжения, когда отсутствие четких коммуникационных связей с властью губительно для страны. Любое, самое правильное и разумное решение будет воспринято в штыки без адекватного и своевременного истолкования, а особенно — если это толкование будет получено от медиа-лиц, лоббирующих тех, чьи бизнес-интересы затронет такое решение. Вычеркнув пункт о развитии коммуникации, украинская власть снова начала процесс бюрократизации самой себя, медленно, но верно поглощая новые лица и встраивая их в существующую систему, которая должна была быть разрушена именно этими людьми. Интеграция в чиновничий аппарат волшебным образом нивелирует прогрессивные методы работы и вынуждает мыслить штампами, один из которых, традиционно, звучит так «власть не должна ничего объяснять, потому что знает лучше, что нужно делать»

Возможно, некоторое время назад подобный подход бы сработал. Однако, в условиях современных украинских реалий, состоящих из глубочайшего затяжного кризиса в социальном, политическом, военном и экономическом плане — он, скорее, вызывает все более сильное раздражение и желание смены новых руководителей на уже приевшихся, но более понятных в своих заявлениях, предшественников. По степени социальной зрелости общества Украина намного ближе к Греции, которая за последние годы прошла полный круг от финансового краха и смены нескольких популистски настроенных правительств до угрозы дефолта, конфликта с МВФ и полного исчерпания своих внутренних резервов, чем к Соединенному Королевству, где в результате последних парламентских выборов консерваторы смогли убедить общество в правильности своего курса, несмотря на довольно популистскую программу лейбористов.

Таким образом, концентрация на глобальных проблемах и отсеивание повседневных мелких задач приводит к увеличению дистанции между властью и обществом. Потеря поддержки населения, независимо от поставленных целей и достигнутых результатов, неизбежно ведет к краху фундамента, закладываемого для глобальных общественных и политических перемен. Процесс реформирования такой большой страны, как Украина, по определению не может быть быстрым и займет как минимум десять лет. Будет ли у нынешней власти шанс провести структурные экономические реформы, радикально обновить важнейшие законодательную, исполнительную и судебную ветви и уменьшить объемы коррупции хотя бы вдвое — зависит исключительно от того, даст ли общество им еще один шанс на грядущих выборах.