17% неработающих, проблема расчета безработицы и тренд на отдаленную работу

В конце июля Центр экономической стратегии презентовал исследование о ситуации на рынке труда. Одной из самых громких цифр в нем стало количество скрытых безработных в Украине. Так, до 3,1 миллионов украинцев или 17% от рабочей силы на пике карантина находились в состоянии скрытой безработицы. В новом выпуске подкаста «Что с экономикой?» на Громадском радио вместе с Дарьей Михайлишиной, экономисткой Центра экономической стратегии, и Анной Вахитовой, профессоркой Киевской школы экономики, обсудили, как изменился рынок труда из-за коронавируса, что его ждет в будущем и почему важно правильно расчитать безработицу. 

Общались Юлия Минчева, менеджерка проектов VoxUkraine и Андрей Федотов, директор по коммуникациям Центра экономической стратегии.

Откуда данные. Официальная статистика vs соцопрос

Дарья Михайлишина: Для работы над исследованием мы использовали много разных данных. Во-первых, это официальная статистика, данные Государственной службы занятости касательно регистрации количества безработных. Во-вторых, это данные Госкомстата по количеству наемных работников. Однако, кроме официальной статистики, мы также смотрели на данные социологических опросов. И увидели довольно большую разницу между данными социологических опросов и данными Государственной службы статистики или Государственной службы занятости. Это логично, потому что не каждый, кто теряет работу, регистрируется в Государственной службе занятости.

Однако в СМИ часто можно увидеть заголовки о количестве безработных, которые основываются именно на данных Государственной службы занятости, и мне кажется, что это не очень корректно. Учитывая данные социологических опросов, мы видим, что на самом деле гораздо больше людей потеряли работу. По нашим подсчетам это около 2,8 млн человек. 

Конечно, данные социологических опросов также имеют свои недостатки, потому что человек может неправильно понять вопрос и сказать, что не работает, хотя он не уволен, а просто именно сейчас не работает. Поэтому мы считаем эту оценку верхней границей того, сколько людей могли быть уволены.

Важен также вопрос скрытой безработицы. Скрытая безработица — это такая неофициальная безработица, когда человека отправили либо в неоплачиваемый отпуск, либо перевели с полной ставки на частичную. То есть он определенный доход продолжает получать, но это меньше, чем было до карантина. И опять же, опираясь на данные социологических опросов (потому что, к сожалению, еще нет официальных данных за ІІ квартал, хотя Госстат уже начал их собирать), мы рассчитали, что таких людей со скрытой безработицей было около 3 млн или 17% от всей рабочей силы.

17% неработающих. Насколько все плохо для экономики?

Анна Вахитова: Важно, сколько людей временно потеряли работу, но также очень важно, как надолго они ее потеряли. То есть как долго они не могут найти новую работу, или какая доля этих людей на определенное время решает не искать работу, и как надолго они выпадают из рабочей силы. 

Если мы посмотрим на США, где беспрецедентное количество людей, обратившихся за помощью из-за безработицы, то сейчас оно уже начинает падать. То есть это увеличение в несколько раз количества заявок на пособие по безработице очень кратковременное. И тогда оно не имеет такого разрушительного эффекта для экономики и для бизнеса в целом. Вот если безработица продолжается долго, более 3 месяцев, более 6 месяцев — это действительно наносит значительный ущерб в первую очередь этому человеку, потому что ему все сложнее и сложнее найти работу — особенно с адекватной оплатой. Были исследования, в том числе по Украине, что такое влияние на зарплату может сохраняться три-четыре года.

Скрытая безработица. Опыт США

Анна Вахитова: В Америке гораздо более гибкий рынок труда в плане условий для увольнения и найма на работу. Там вас могут уволить за один день. Нет требования сообщать рабочему, через какое время он будет уволен. И это как раз позволяет системе высвободить в один момент очень значительное количество, скажем так, лишних работников. Но также их можно и очень быстро нанять, когда опасность миновала. Нет очень серьезных требований к проверке, государство не диктует, кто должен быть на должности менеджера, должен ли он обязательно иметь магистерский диплом, или можно взять кого угодно, кого пожелаешь. Это придает значительную гибкость американской системе.

Однако, с другой стороны, я бы хотела немного уменьшить негатив, который формируется вокруг политики неувольнения работников, то что называется скрытой безработицей. На самом деле, в такой политике вместо того, чтобы уволить работника, фирма пытается уменьшить расходы на этого работника, но не расставаться с ним в надежде, что ситуация улучшится.

В чем преимущества такого метода? Многие отмечают, что это может быть очень хорошей стратегией для таких краткосрочных кризисов. Найти подходящего человека очень дорого. Надо провести собеседования, отборы, надо научить этого человека, понять, подходит ли он тебе. Испытательный срок придумали не вчера. Это значительные расходы. Когда такая нестабильная ситуация, может быть гораздо выгоднее оставить работника, который тебе подходит. Ты знаешь, что человеку нравится быть в этой фирме, его устраивают условия. И на некоторое время вы уменьшаете расходы на содержание, и уменьшается доход, соответственно, для работника. Однако у вас есть гарантия, вероятность выше ноля, что работа у вас появится, что доходы ваши восстановятся, и вам не нужно искать нового человека. Этот баланс затрат и выгод в этой политике очень важен, и поэтому я не считаю эту практику однозначно негативной.

Скрытая безработица. Опыт Украины

Дарья Михайлишина: Я полностью согласна, что это лучше, чем полностью уволить человека, потому что будут дополнительные расходы по найму нового человека. Если он не полностью уволен, у него есть надежда скорее вернуться на старую работу, чем искать новую. Хотя мы видим, что правительство приняло механизм выплат по частичной безработице и так называемый механизм простоя, когда если человека отправляют в простой, то выплачивают часть заработной платы.

Однако не так много компаний им пользовалось, и поэтому мы считаем, что нужно улучшить процедуру этих выплат, чтобы большее количество людей могло ею воспользоваться. Мне кажется, что важно обращать внимание на эти цифры, чтобы лучше оценить потери экономики от карантина и потери экономики в целом от кризиса. Потому что если мы просто смотрим на количество безработных, мы не видим тех, кто не работает, но числится. То есть возможно это не так плохо, как если бы их полностью уволили, но эти люди все-таки потеряли доход и эти компании не работают, поэтому на это также нужно смотреть, когда мы оцениваем потери экономики.

Почему важно вовремя рассчитывать безработицу и как это лучше делать?

Дарья Михайлишина: Мне кажется, что здесь проблема не настолько в точности, потому что есть методология Международной организации труда, которую все используют, которая распространена и принята во всем мире. Мне кажется, проблема в том, что оперативно трудно понять, сколько людей потеряло работу на прошлой неделе, на этой неделе или вчера. Потому что эта методология, эти оценки обычно на уровне квартала. Их можно посмотреть, когда уже весь кризис закончился. Когда мы видим именно этот кризис, который был этой весной и который продолжается, мы видим, что очень быстро менялась ситуация. Анна говорила о США, что очень быстро компании начали снова нанимать работников, но мы видим по нашему анализу по Украине (мы смотрели на вакансии и на активность соискателей по данным на Work.ua и Robota.ua), что в то время как на пике карантина почти каждая вторая вакансия исчезла, уже в июне количество вакансий почти достигло докарантинного уровня. Поэтому эта ситуация очень быстро меняется на рынке труда, и нам нужны какие-то более оперативные оценки, чем мы можем получить с помощью стандартной методологии. 

Анна Вахитова: Я немножко прокомментирую вопрос доступа к такой оперативной информации. Я хочу отметить, что мы бы, конечно, хотели в идеале иметь все возможные данные обо всех, и желательно еще так, чтобы никто не чувствовал себя, будто за ним следит Большой Брат. Однако, к сожалению, это очень сложно в первую очередь потому, что это очень дорого. В США, где очень мощная служба статистики, рассчитывают безработицу ежемесячно, а в Украине, как сказала Дарья, ежеквартально. Но у США есть деньги на это, есть давняя история, есть очень эффективная статистическая служба. Но даже там экономисты поднимали вопрос, что этого недостаточно, что мы не можем отслеживать безработицу по стандартному показателю, потому что он идет с задержкой. И поэтому они ориентировались на количество заявлений на пособие по безработице, которое у них подсчитывается еженедельно, а у нас ежемесячно. Следует понимать, что количество регистраций на пособие не является показателем безработицы. Это другой показатель. Для того чтобы понять, какой цифре безработицы он соответствует, его надо пересчитывать. В одной ситуации, когда мы регистрируемся — это поток, у нас вливается вода в кран и выливается, кто-то выходит из безработицы по разным причинам. А показатель безработицы — это состояние, сколько у нас безработных людей на сегодня. И их соотношение может быть любым в зависимости от динамики рынка. Поэтому есть определенное недоразумение в обществе, даже когда Госстат говорит, что у нас дополнительно зарегистрировались 300 тыс. безработных, это не значит, что показатель безработицы вырос на 300 тыс., потому что кто-то вышел из этого состояния по разным причинам. Возможно у него просто закончился период выплат, а люди не всегда регистрируются для того, чтобы искать работу, но и для того, чтобы получать выплаты какое-то время. И этот период регулируется.

Что бы государство могло делать, имея более оперативную информацию? Например, если бы эти данные были доступны еженедельно, как они доступны в Америке.

Можно было бы более эффективно распределять эту помощь, потому что правительству тоже нужно время. Оно не может начать выплачивать сразу с завтрашнего дня. Это изменение процедуры, то есть для того, чтобы мы могли позволить себе больше людей поддержать, надо изменить правила. Если мы ограничили передвижение, мы не можем требовать, чтобы люди приехали и подали письменное заявление, как это было до кризиса. Нужно определенное время для того, чтобы изменить эту систему, в том числе на месте. Потому что госслужащие связаны определенными требованиями. Они не могут по своему усмотрению сказать: «Знаете, не надо по почте отправлять. Просто по электронке сбросьте нам и все». Надо, чтобы они получили бумажку, на которой Кабинет министров сказал: «Делайте так». Но зная адекватную и более своевременную информацию, все же можно перераспределять поддержку, в том числе финансовую, смотреть, как можно поменять правила для того, чтобы оказать помощь более эффективно тем, кто в ней нуждается. Потому что если мы посмотрим, как правительство определило то, кто может получить помощь, то фактически оно распространило ее и на те сектора, которые не испытали такого разрушительного воздействия, как, например, ресторанный бизнес. А оно фактически распространило ее на все сектора. Это не рационально.

Секторы труда. Кто пострадал больше всего и кто быстрее всего восстанавливается?

Дарья Михайлишина: Мы в ходе исследования смотрели на 5 секторов, которые смогли выделить по данным Work.ua, Robota.ua и Государственной службы занятости. Мы видим, что те секторы, которые пострадали больше всего — это гостинично-ресторанный бизнес, розничная торговля — они как раз восстанавливаются очень быстро. Потому что, например, в гостинично-ресторанном бизнесе по данным сайтов поиска работы в самый худший период было только 17% вакансий от докарантинного периода, а по состоянию на конец июня уже 60-80%. В розничной торговле похожая ситуация, там немножко меньше влияние карантина, и восстановление уже почти достигло докарантинного уровня. Но мне интересно то, что в финансовой и банковской сфере мы видим, что восстановление более медленное. И пострадали они довольно сильно. По данным Work.ua и Robota.ua количество вакансий в самый худший период составляло 30-40% от докарантинного уровня, а по состоянию на конец июня лишь 60-65%. То есть они не начали нанимать больше людей. Возможно это связано с общей экономической неопределенностью, потому что у нас карантин еще не до конца закончился, и еще возможна вторая волна и продолжение кризиса.

Роботы и Zoom? Будущее рынка труда для Украины

Анна Вахитова: Всемирный банк начал говорить о том, что неравенство в мире и между странами, и внутри стран будет расти. Это также влияет на рынок труда. В первую очередь, это связано с тем, что в более высокооплачиваемых профессиях есть и больше возможностей для удаленной работы. Очень сложно работать удаленно грузчиком или водителем, или продавщицей мороженого, и как раз намного легче работать удаленно в каких-то интеллектуальных профессиях, которые часто оплачиваются намного лучше. Что касается трансформации, я довольно скептически отношусь к тому, что мы все будем роботов нанимать. Украине до роботов еще очень далеко. Если кто-то сомневается, пусть сходит в городскую больницу и посмотрит, сколько там роботов. Но относительно удаленной занятости, я думаю, что растущий тренд будет наблюдаться. Однако, несмотря на оптимистичные разговоры о том, как классно работать из дому, для многих процессов, даже там, где люди используют компьютеры, все равно есть значительные преимущества общения, особенно в креативной индустрии. Если каждый сидит у себя дома, нет этих разговорчиков, нет творческой совместной работы, и Zoom этого не заменит.