Расчет Себестоимости Газа И Проблемы Public Policy

Опубликованный НАК Нафтогаз расчет себестоимости газа собственной добычи очень некорректен, он серьезно, неоправданно и неграмотно завышает себестоимость. Но главная проблема не в этом, проблема в крайней неэффективности украинской государственной политики

VoxUkraine уже неоднократно писал о том, что низкая цена газа для населения и теплокоммунэнерго приводит к огромному дефициту НАК Нафтогаз, финансирование которого Национальным банком Украины приводит к росту цен и ослаблению гривны.

ПАО «Укргаздобыча» (УГВ), дочерняя компания НАК Нафтогаз Украины, представила расчет себестоимости газа собственной (украинской) добычи. Получилось 319,4 долларов за тысячу м3. Это при курсе 17 грн. за доллар. При курсе 8 грн. за доллар было бы 678,7 долларов за тысячу м3 (изначальный расчет ведется в гривнах). Зачем этот расчет вообще нужен? Понятны, как минимум, две цели. Первая: обосновать высокую себестоимость отечественного газа и снизить тем самым перечисление ренты в бюджет после того, как произойдет повышение цены на газ для населения.

Вторая цель: обосновать этому самому населению, что себестоимость газа высока, и нужно ее компенсировать высокой ценой. Все в этой логике поставлено с ног на голову и вызывает оправданные подозрения в том, что переход на «рыночные рельсы» в функционировании рынка газа является просто прикрытием сохраняющейся неэффективности и воровства.

Рынок газа, деятельность НАК Нафтогаз, субсидии населению – это сразу несколько разных, хоть и взаимосвязанных, проблем, в решении которых правительство демонстрирует потрясающую неэффективность и отсутствие понимания целей и инструментов публичной политики.

1. Рынок газа

Первое, в чем необходимо было бы точно определиться – это каким именно правительство представляет себе рынок газа. Первый вариант – это именно рынок, пусть и не совсем уж «совершенно» конкурентный, но все-таки рынок, с рыночным ценообразованием. Тогда этот рынок должен быть прозрачным, с единой ценой для всех категорий потребителей (конечно, с поправкой на затраты на downstream – доставку и распределение). Такой рынок нужно организовывать. На нем должно быть несколько (много) поставщиков. Это и российский газ, поставляемый через Нафтогаз. Это газ собственной добычи, поставляемый как государственными, так и частными добывающими компаниями. Это газ, закупаемый из других источников – в Европе или в других регионах, в т.ч. в виде сжиженного газа. Самое главное в этом «рыночном» подходе – должен быть абсолютно свободный доступ всех поставщиков на рынок, ценообразование должно быть прозрачным, цена должна быть единой.

Если мы понимаем, что конкуренция на рынке несовершенна, государство может взять на себя регулирование цены. Есть специальный регулирующий орган для этого. В государственном регулировании цены (в случае значительного влияния на рынок отдельных субъектов) нет ничего страшного, хотя всегда существуют риски фактического захвата (capture) контролирующего ограна объектом контроля.

Прозрачность и единая цена – фундамент, без которого говорить хоть о какой-то эффективности нельзя. Мутный рынок с множественными ценами – прекрасное поле для воровства, махинаций и потерь эффективности. Поэтому именно с этого нужно начинать.

2. Субсидии

Если есть единая и понятная цена на газ на прозрачном рынке (или, как вариант, регулируемая государством цена на монопольном рынке) – то понятен и размер субсидии. Если, например, цена на рынке (или регулируема государством цена) – 350 дол. за тысячу м3, а население платит 80 – значит размер субсидии равен 270, и себестоимость для определения размера субсидии вообще не важна. Нужно решить – за счет каких именно источников финансировать эту субсидию, финансировать ли ее вообще (или повысить цену для потребителей), и как именно финансировать – например, адресными субсидиями.

3. Стимулирование собственной добычи

Завышение себестоимости – плохой путь стимулирования собственной добычи. Точнее — это никак не является способом стимулирования добычи, а скорее способом оставить ресурсы в распоряжении не очень эффективно контролируемой госкомпании. Если мы хотим, чтобы собственная добыча росла, то первый необходимый шаг – это опять же прозрачное ценообразование (даже независимо от того – будет оно рыночным или государственным). Только после этого необходимо думать о размере налогов (в т.ч. рентных платежей) – стимулируют они или наоборот, убивают внутреннюю добычу.

4. Управление государственными компаниями

Не вызывает сомнений то, что добывающие компании (УГВ, Укрнафта) должны быть отделены от НАК Нафтогаз. Путем приватизации или пусть даже, как промежуточное решение, путем образования независимых государственных компаний. НАК в нынешнем виде – это клубок конфликтов интересов, огромный пруд с мутной водой, открывающий безграничные возможности для воровства и неэффективности.

5. Рента

Себестоимость может быть важна, если мы говорим о размере рентных платежей в бюджет. Если рыночная цена (предположим) – 350, а себестоимость добычи 100%-государственной компании – 100, то государству необходимо решить – как использовать оставшиеся 250. Это может быть прямое перечисление в бюджет, субсидирование цены населению (не самая плохая цель, в действительности, хотя возможно – не в нашем финансовом положении) или инвестиции в собственную добычу. Зависит от приоритетов. Но это должно быть прозрачное и понятное решение. Не нужно напускать туман и говорить, что себестоимость – 319, если она реально 100, если руководство госкомпании не имеет целью уменьшение платежей в бюджет. Формально, компании в 100% государственной собственности должно быть безразлично, в каком именно виде полученная прибыль будет перечислена в бюджет — дивидендов, налогов или рентных платежей.

6. Собственно о расчете себестоимости газа

Расчет себестоимости УГВ на поверку оказался клубком из «правильных» на первый взгляд концепций и запредельной неграмотности их применения, преследующего одну-единственную цель – обосновать себестоимость на уровне «больше 300 долларов» .

Резюме расчета выглядит так:

По порядку:

1. Эксплуатационные затраты. Эксплуатационные затраты в долларах растут с 10,9 дол/тыс. м3 в 2014 г до 14,6 дол/тыс. м3 в 2015 г. Почему растут — удовлетворительно объяснения нет. Оставим это на совести разработчиков документа, поскольку эта статья занимает небольшой процент в итоговой цифре.
2. Другие операционные затраты. По сравненю с 2013 годом, затраты на сейсморазведку и R&D увеличиваются почти вдвое. Это в действительности благая цель. Все планы разведки и R&D  в УГВ за последние 10 лет провалены. Вопрос, который остается – а кто же проконтролирует, что планируемые работы по этой статье будут выполнены?
3. Амортизация основных фондов. Здесь основной трюк это – «коэффициент корректировки к справедливой (рыночной) стоимости основных фондов. Методика определения коэффициента – очень мутная («в соответствии с индексом цен производителей в мире», без указания о каких товарах и ценах идёт речь). Приведение стоимости основных фондов и амортизации к “справедливой” обоснованной величине — правильно, но делать это нужно корректно, оценивать стоимость объективно, не завышая, включать в амортизацию только стоимость тех активов, которые используются в добыче.
4. «Амортизация прав использования недр». Вот здесь мы просто выходим в другую реальность, если сравнивать с предыдущим пунктом. Запасы не амортизируются, это экономический нонсенс. Аналогия такая: представим, что у меня есть 100 тыс. долларов наличности и я трачу каждый год 10 тыс. Нужно посчитать мои затраты в год. Правильный ответ — конечно, 10 тыс., о чем тут вообще говорить. А я отвечаю — нет, мои затраты — это 20 тыс. в год: 10 тыс. прямые + 10 тыс. амортизация актива, т.к. сейчас ведь у меня есть актив 100 тыс., а через 10 лет его не будет. Такие вот нехитрые трюки. Именно по такому принципу и учтена амортизация запасов. Т.е. 18,3 дол за тыс. м3 нужно исключить из расчета.
5. Стоимость капитала. Самая объемная статья затрат – 167,9 дол. на 1 тыс. м3. Само по себе включение стоимости капитала в экономическую себестоимость – оправданно, и с точки зрения теории, и с точки зрения практики регулирования цен естественных монополий (так называемый «стимулирующий тариф», когда в цену включается отдача на regulated asset base). Но есть несколько очень существенных замечаний. Первое – состав активов, на которые рассчитывается отдача. Включать можно только те активы, которые непосредственно используются в производстве. Стоимость запасов никак нельзя в них включать. Это не созданные активы. А стоимость запасов в расчете не маленькая – 10,7 млрд. дол. (здесь даже не говорим о цикличности – когда стоимость запасов зависит от цены, а цена зависит от стоимости запасов). Т.е. как минимум 118,9 дол. из рассчитанной себестоимости нужно исключить ($10,7 млрд * 15% / 13,5 млрд м3 = $118,9). Исключить нужно и другие активы, которые не имеют отношения к добыче,  но подробной информации для этого у нас нет. Второе – это по какой стоимости учитываются активы? В идеале – по «справедливой рыночной» с учетом экономического износа. Третье – это ставка стоимости капитала (точнее – необходимой доходности на капитал). Ставка заслуживает отдельного пункта.
6. В расчете НАКа ставка необходимой доходности на капитал равна 15%. Обосновано это (если обосновано), скорее всего, какой-то «модифицированной» версией модели САРМ с учетом country risk premium. Логика этого подхода состоит в том, чтобы учесть доходность альтернативных инвестиций с таким же уровнем риска (для частного инвестора с диверсифицированным портфелем). Здесь есть серьезная логическая проблема. Для чего вообще мы делаем расчет? Если мы хотим посчитать (общественную) себестоимость в 100% государственной компании, то, вообще говоря, должны брать social discount rate. Мы ведь не стоимость пакета акций при продаже частному инвестору рассчитываем.
7. Налог и плата за использование недр. И там, и там есть цикличность (зависимость от цены).
8. Объем добычи. В расчете принят объем добычи 13,5 млрд м3 в год. Почему не 15, как было в 2013 г. (по 2014 г. данные в открытом доступе отсутствуют)? Это ведь знаменатель, который прямо влияет на расчет.

В итоге, даже «мягкий» способ пересчета (оставляем непонятную завышенную стоимость активов, завышенные операционные затраты, ставку отдачи на капитал 15% и заниженную добычу 13,5 млрд м3) даст кардинально другие результаты:

Но даже в мягком варианте 120 дол за тыс. м3 резко отличается от 319.

7. Итог

В итоге, правительству хотелось бы порекомендовать вот что: не заниматься трюками в расчете «правильной» цены газа собственной добычи. Если нужен расчет себестоимости — для регулирования цены или корректировки размеров ренты — то делать это нужно в соответствии с общепринятой практикой, текущим законодательством, под контролем регулятора и, возможно, с привлечением независимого аудитора.

Сосредоточиться же необходимо в первую очередь на реализации эффективной политики в области

• организации рынка газа (облегчение доступа на рынок, равные условия для добывающих компаний, прозрачность рынка);
• управления государственной собственностью (эффективная система корпоративного управления, реструктуризация НАК Нафтогаз, в т.ч. — например, выделение УГВ в независимую компанию);
• создания эффективной и прозрачной политики субсидий нацеленных на действительно нуждающиеся слои населения;
• прозрачности государственных финансов, в том числе, финансовой отчетности госпредприятий (НАК Нафтогаз до сих пор не опубликовал отчет аудитора за 2012 и 2013 г.);
• эффективного  и ответственного определения приоритетов государственной политики, четко разграничивая субсидии, налогообложение и стимулирование (промышленную политику).

И ограничить хотя бы немного возможности для воровства.