Религия как конкурентный рынок: от чего зависит церковная «верность» украинских парафиян

3 июня 1988 года, тридцать лет назад, указом Президиума Верховного Совета СССР митрополит Киевский Филарет был награжден Орденом Трудового Красного Знамени. Этот орден получил не он один, а целая группа церковных иерархов за «активную миротворческую деятельность и в связи с 1000-летием крещения Руси». Эпоха «гласности-перестройки-ускорения» не обошла стороной и религию. В результате распада СССР и становления новых независимых государств, огромное количество людей постепенно получили не только свободу, но и право исповедовать разные религии. Тем не менее, юридическое право не всегда совпадало с каноническим.

Так, согласно разным опросам, количество украинцев, которые причисляют себя к Украинской православной церкви Киевского Патриархата, постоянно увеличивается (Центр Разумкова, с. 16). Однако вопрос канонического статуса УПЦ КП до сих пор остается открытым. Возможно, спустя тридцать лет, Филарет – уже Патриарх Киевский и всея Руси-Украины – вновь получит орден за участие в решении этого вопроса, но уже из рук другого президента другой страны.

Что такое автокефалия и получит ли ее Украинская православная церковь – про это написано немало хороших текстов (например, BBC Україна, Petrimazepa, Hromadske.ua, УП). В этом блоге я хотел бы сделать следующий шаг и перейти от описания политического момента к моделированию религиозного поведения простых людей. Хоть многие эксперты и журналисты сосредоточились на личности Порошенко, его мотивах, истории церкви и хитрой геополитической игре, не стоит забывать, что в центре вопроса автокефалии лежит именно повседневная жизнь многих украинцев. Закономерно, возникает вопрос, что произойдет с прихожанами в Украине, если в этом году религиозное поле перекроится и количество церквей изменится? Получат ли церковные лидеры то, чего ожидают – количественный прирост и качественное улучшение своих прихожан? Ответ, как обычно в моделировании, зависит от условий.

Что произойдет с прихожанами в Украине, если в этом году религиозное поле перекроится и количество церквей изменится? Получат ли церковные лидеры то, чего ожидают – количественный прирост и качественное улучшение своих прихожан? Ответ, как обычно в моделировании, зависит от условий.

Влияние религиозной конкуренции на религиозность

Предсказывать мысли и поступки людей непросто. Иногда даже трудно представить, с чего начать. В Украине привыкли обращаться к социологическим опросам. Например, если X процентов респондентов говорят: «Я буду голосовать за этого кандидата», мы привыкли просто брать этот самый X как предсказание (с некой оговоркой про ошибку предсказания). Социологическая литература подсказывает, что в данном случае это не лучший путь.

Намного продуктивнее было бы изучить религиозные организации как рынок религиозных услуг. Если мы знаем, как этот рынок устроен (есть ли там конкуренция, какие главные игроки, как он зарегулирован), то мы сможем успешно предсказывать поведение людей на этом рынке – будут ли они считать себя более религиозными и станут ли ходить в церкви чаще.

Теория религиозных рынков, которая возникла в конце 1980х, в свое время была интересным прорывом в литературе по социологии и экономике, потому что по-новому переосмыслила механизм конкуренции. Раньше среди исследователей религии считалось, что любой подрыв авторитета церкви как единого голоса о том, как устроен мир, запускает для нее бомбу замедленного действия. Если доминирующая религиозная группа встречает конкуренцию со стороны новых религиозных движений, государства, науки, медиа или гражданского общества, то (с точки зрения доминирующих ранее теорий) религиозная картина мира потихоньку теряет свою значимость в обществе.

Если доминирующая религиозная группа встречает конкуренцию со стороны новых религиозных движений, государства, науки, медиа или гражданского общества, то (с точки зрения доминирующих ранее теорий) религиозная картина мира потихоньку теряет свою значимость в обществе.

Но в новой теории религиозных рынков конкуренция, как раз наоборот, помогает поддерживать религиозность среди населения в развитых странах. Это происходит потому, что в таких странах церкви получают дополнительные стимулы для борьбы за сердца и души прихожан. В развитых странах, где наблюдается высокая конкуренция среди религиозных групп, церкви систематически используют новые инструменты в погоне за прихожанами, а их идеологии становятся менее консервативным. Современные религиозные рынки весьма разнообразны и создают разные ниши, которые бы удовлетворили людей с разными религиозными запросами. Ну а в противоположных условиях, когда церковь не имеет видимой конкуренции, она начинает вести себя как «ленивая фирма» (если обращаться к социологическому жаргону) и не так сильно старается в борьбе за прихожан. Таким образом качество ее религиозных продуктов не улучшается, что перестает стимулировать людей быть по-настоящему вовлеченными в религиозную картину мира и быть частью религиозных сообществ.

Украина уникальна тем, что ее религиозный рынок не только чрезвычайно разнообразен, но и тем, что украинские православные церкви использовали разные исторические и национальные нарративы для мобилизации своих прихожан. Другими словами, украинские православные церкви конкурируют не столько за счет религиозных идей, сколько за счет идей национальных. Борьба мифов «Русского мира» против «Исторической справедливости» ведется давно. В ситуации, когда (в самой радикальной трактовке) крещение в неканонической церкви не считается легитимным, то стратегия отложенного награждения («наша церковь станет легитимной потом») работает весьма успешно.

Наши данные показывают, что конкуренция[1] между православными церквями существенно увеличивала религиозность среди населения Украины[2]. Религиозность украинцев растет в тех регионах, где конкуренция на религиозном рынке развивалась за счет конкуренции православных церквей. Другими словами, если вы посмотрите на усредненного респондента, который проживает на территории с сильной православной конкуренцией, и сравните его с таким же респондентом, который проживает на территории со слабой православной конкуренцией, то их религиозность будет отличаться. Именно первый респондент вероятнее назовет себя религиозным и будет чаще ходить в церковь. Таким образом, теория религиозных рынков подтверждается украинскими данными. Более того, этот эффект будет сильнее для украиноязычных респондентов, которые предпочитают Киевский Патриархат.

Религиозность украинцев растет в тех регионах, где конкуренция на религиозном рынке развивалась за счет конкуренции православных церквей. Другими словами, если вы посмотрите на усредненного респондента, который проживает на территории с сильной православной конкуренцией, и сравните его с таким же респондентом, который проживает на территории со слабой православной конкуренцией, то их религиозность будет отличаться.

Переходы между церквями

Идея формирования новой церкви построена на допущении, что людям свойственно переходить из одной церкви в другую. В развитых странах такие переходы периодически наблюдаются. К сожалению, мы до сих пор знаем очень мало про такие переходы в Украине. Для того, чтоб посмотреть на то, как люди переходят из одной церкви в другую, можно использовать лонгитюдные данные. В лонгитюдных опросах одни и те же люди отвечают на одинаковые вопросы спустя некоторое время. В данном случае речь идет про данные Ukrainian Longitudinal Monitoring Survey за 2003, 2007 и 2012 год.

В базе данных есть 3567 респондентов, которые в 2003 году ответили о своей религиозной аффилиации. К 2012 году многие пересмотрели свои ответы. Так, только 29% нерелигиозных людей, 15% УПЦ МП и 9% УПЦ КП остались в своих категориях. Большинство же респондентов меняли способ своего религиозного самоопределения.

В принципе, подобные данные можно анализировать по-разному. Можно сравнивать первый год и последний год. Можно смотреть откуда уходят прихожане, а можно смотреть, куда приходят. Можно смотреть на самые крупные принимающие религиозные группы. В этом блоге хотелось бы подчеркнуть именно потенциал религиозного рынка к изменчивости. Поэтому мы сосредоточимся на разных сценариях переходов: от самого стабильного (всегда быть в одной группе) до переходов в новые категории из года в год.

Если взять все религиозные категории в анкетах за 2003, 2007 и 2012 годы, то всего может существовать 2677 их комбинаций. Например, человек был в УПЦ МП, перешел в УПЦ КП, а потом стал неверующим. Или был неверующим, оставался неверующим, но потом перешел в УПЦ МП. Это возможные сценарии, которые мы можем теоретически представить. Хотя 2677 — это максимально возможное число комбинаций в нашем случае, на практике таких комбинаций было обнаружено 265. Это все равно очень большое число. Представьте, что есть 265 разных траекторий поиска своей религиозной идентичности, которым следовали разные украинцы. Некоторые траектории встречались довольно часто, некоторые из этих траекторий были уникальны. Например, один респондент назвал себя римским католиком в 2003 году, потом назвал себя прихожанином УПЦ КП в 2007, а в 2012 уже считал себя просто православным без всякого разделения. Если отсечь таких одиночек, то в данных останется 180 возможных сценариев переходов. В следующей таблице отображены топ-10 таких траекторий переходов. Всего этими десятью траекториями прошли 37% респондентов.

Если взять все религиозные категории в анкетах за 2003, 2007 и 2012 годы, то всего может существовать 2677 их комбинаций. Например, человек был в УПЦ МП, перешел в УПЦ КП, а потом стал неверующим. Или был неверующим, оставался неверующим, но потом перешел в УПЦ МП. Это возможные сценарии, которые мы можем теоретически представить.

Данные топ-10 переходов показывают, например, что в терминах таких траекторий самая стабильная группа — это греко-католики. Что касается прихожан Киевского патриархата, то они оказались весьма мобильны. 41% из тех, кто в 2003 году относил себя к прихожанам УПЦ КП, в 2012 году стали «православными без разделения». В целом, данные показывают, что многие украинцы со временем становятся просто православными без разделения. Если прихожане УПЦ КП и УПЦ МП меняют свое религиозное самоопределение, то чаще всего они называют себя просто православными или просто верующими.

Если взять во внимание (1) специальную социологическую литературу, которая развивалась с 1980х, (2) данные о конкуренции на украинском религиозном рынке и (3) данные о переходах между религиозными категориями в Украине, то можно сделать несколько выводов.

Во-первых, украинцы в целом весьма гибкие в своих религиозных предпочтениях. В случае православных украинцев — они часто уходят от жесткого самоопределения по патриархатам. Во-вторых, внутренняя конкуренция между православными церквями является одним из механизмов, который стимулирует религиозность людей. Таким образом, создание новой церкви может привести к общему увеличению прихожан только в том случае, если это будет новый независимый игрок на рынке. Если же создание такой церкви приведет к новой монополии (например, через резкое слияние разных церквей), то отсутствие механизма конкуренции может привести к тому, что украинцы продолжат отдаляться от формальных религиозных организаций в сторону свободного самоопределения через абстрактные категории православных (без патриархата) или верующих (без конфессий).

Примечания