Вероника Мовчан, директор по научной работе Института экономических исследований и политических консультаций и член редколлегии VoxUkraine, прогнозирует, какой будет международная торговля и как сильно упадет ВВП Украины в этом году.
Полную запись разговора слушайте по ссылке.
– Вероника, как Covid-19 повлияет на Украину, какие факторы вы учитывали в прогнозе и к чему пришли?
– Совместно с аналитиками Berlin Economics мы рассматривали две группы факторов. Во-первых, это факторы изменений внутреннего спроса, связанные с карантином. В отличие от других кризисов, сейчас мы имеем кризис, связанный с активным вмешательством государства. Ведь для того, чтобы остановить распространение болезни, государство остановило определенный бизнес и прибегло к жестким карантинным мерам. Во-вторых, мы рассматривали эффект внешних шоков. Это, конечно же, изменение спроса стран-партнеров, в частности вследствие карантинных мер, изменение цен на различные товары, поступления от работающих за рубежом. Комбинация различных пропусков относительно этих двух групп факторов позволила сформировать три сценария развития экономики.
– По нашим оценкам, по пессимистическому сценарию, падение реального ВВП в 2020 году может достичь 11%
– По нашим оценкам, по пессимистическому сценарию, падение реального ВВП в 2020 году может достичь 11%. До коронавируса мы прогнозировали прирост ВВП на 3%, то есть спад относительно наших ожиданий — 14%. Базовый сценарий — падение ВВП на 7%. И оптимистичный, который не очень сильно отличается, — падение ВВП на 6%. Это падение вызвано преимущественно Covid-19, но не только. Например, мы учитывали фактор погоды (засухи). Конечно, нам бы хотелось ошибиться. Таким образом, пока даже наш самый оптимистичный прогноз хуже прогнозов Министерства развития экономики, торговли и сельского хозяйства.
– Внешние или внутренние шоки имеют большее влияние на падение?
– Внешние шоки двухфакторные. С одной стороны, идет ухудшение экспорта. Ожидаем падение до 6%, что является умеренным спадом на фоне прогнозируемого ухудшения мировой торговли в целом. Некоторые из наших партнеров хоть немного, но будут расти (Китай, Индия, Египет) — это также страны, которые преимущественно потребляют нашу сельскохозяйственную продукцию. К тому же, по предположениям, мировые цены на эту продукцию не будут падать или будут падать меньше, чем, например, цены на нефть. Наихудшее падение экспорта ожидается в торговле с ЕС, нашим крупнейшим партнером. На него сильно повлиял коронавирус. В то же время торговый баланс улучшится, а вклад чистого экспорта будет позитивным из-за значительно большего падение импорта по сравнению с экспортом. Ведь в нашем импорте очень много минеральных продуктов, а они сейчас дешевле. К тому же, есть значительные запасы природного газа в хранилищах при его низком потреблении. Промежуточный спрос падает, потребительский тоже. Вся экономика потребляет меньше, что влечет импорт вниз.
– Запрет экспорта — плохая тенденция, которая убивает стимулы переориентировать производство. Какой тогда будет стимул все производить?
– И производим мы также меньше. Поговорим о цепочках поставок. Этот кризис показал, насколько глобализованным есть мир и экономика в частности. Никто не может выработать что-то собственноручно, нужен постоянный обмен различными ресурсами. Пандемия почти одновременно поразила крупнейшие экономики мира. На страны, наиболее пострадавшие от коронавируса, приходится примерно 70% мировой торговли. К тому же примечательно, как производственные, деловые связи, вероятно, способствовали распространению вируса. В Китае Ухань — мощный центр производства электроники, автомобилей, фармацевтики. В Южной Корее 85% кейсов приходится на индустриальный комплекс Gumi рядом с городом Дегу. В Германии первые кейсы из Баварии, в Италии также вспышка в индустриальном Милане, а не туристическом Риме. Даже в США Детройт удивил многих. Какими будут цепочки поставок и мировая торговля в будущем? Мы видим, как страны запрещают экспорт товаров, вводят регулирование цен. Движение к протекционизму продолжается? Или кризис повлиял на просмотр глобальных тенденций?
Что будет дальше — неизвестно. Как изменятся цепочки поставок, мы точно не знаем. Часть стран говорит: «давайте делать что-то и вместе поддерживать торговлю», однако именно протекционизм стал первой реакцией на кризис. Закрытия связаны с торговлей сельскохозяйственными товарами, и я не уверена, что это стоило делать. Это негативная тенденция, которая убивает стимулы переориентировать производство. Так же чувствительна тема со средствами защиты. Они были нужны стране в то время, как мы ими торговали. С другой стороны, пока запрет действует, производство начало расти, экспортировать нельзя, а вот есть ли достаточный внутренний спрос — большой вопрос. Какой тогда будет стимул это производить?
– Что бы вы предложили?
– Это очень эмоциональная тема, но я бы выступала не за запрет, а за государственные плановые резервы, за практики, работающие в сельском хозяйстве для экспорта зерна, где есть мониторинг и согласования, сколько вывозится, но не действует прямой запрет.
Возвращаясь к глобальным тенденциям. Мировые цепи поставок изменятся, но куда это эволюционирует через десять лет, сложно прогнозировать. Полностью вернуть домой производства будет очень дорого, но часть производств переместить ближе к «дому» реально. Хотя расстояние — важный, но не ключевой фактор в современном мире. Надо смотреть на эти цепочки поставок более глобально и думать также о рынке труда. Мы видим, как большие скопления людей становятся проблемой. Никто не даст гарантию, что подобная пандемия не повторится.
– Последние годы есть много разговоров о том, что нужно быстрее гармонизировать законодательство с ЕС и наращивать экспорт. Сейчас торговля с Китаем растет. Может ли он стать главным торговым партнером Украины в будущем?
– Нет, главным партнером останется ЕС. Мы уже сейчас значительно больше интегрированы с Евросоюзом, но использовали только часть потенциала, который был создан в рамках Соглашения об ассоциации. Хотя мы часто и не замечаем, как далеко Украина уже продвинулась в выполнении своих обязательств. Наш экспорт в ЕС достаточно разнообразный, там много промежуточных товаров, которые, возможно, не очень заметны «на первый взгляд». К тому же, гармонизация стандартов ЕС позволяет легче торговать с остальным миром. В Китай мы везем несколько «больших» товарных позиций (зерно, масло, руды), и это пока только 12% торговли. Наш экспорт в ЕС значительно больше и более диверсифицирован.
– У меня лично часто закатываются глаза от этой дискуссии, что «сырьевая экономика — это ужасно, и нам надо уже завтра всем запускать ракеты в космос», которая с экономической точки зрения совсем некорректна. С другой стороны, каждый кризис показывает, что ракеты могут тебе завтра не понадобиться, в отличие от хлеба. Не говоря уже о том, что агросектор в Украине очень технологичный и мощно развивается. Какой у нас потенциал в обеспечении продовольственной безопасности своей и других стран? Насколько мы можем накормить мир?
– Сами не накормим, по крайней мере пока что. Хотя мы еще далеко не исчерпали потенциал эффективности нашего производства в сельском хозяйстве. Когда мы говорим о продовольственной безопасности, на первый план выходит внутреннее потребление. Мы боимся, что у нас будет голод. На самом деле Украина сейчас производит в несколько раз больше, чем потребляет. Мы это все не съедим, даже учитывая потенциально плохой урожай этого года. Закрывать рынки точно не стоит.
Дискуссия «промышленность против сельского хозяйства» активна. И да, она часто некорректна. На самом деле сектора могут развиваться параллельно. Здесь скорее вопрос образования, развития частной инициативы, институтов, особенно защиты прав собственности и верховенства права. Если это изменить, все будет значительно лучше. А ковид — это тот вариант, когда нам стоит думать не только о том, как пережить этот кризис индивидуально, но и как использовать возможности. Одна из возможностей — привлечь определенные производства сюда, ближе к Европе, быть надежным партнером. Это будет большой приток инвестиций и прорыв для экономики.
Предостережение
Авторы не работают, не консультируют, не владеют акциями и не получают финансирования от компании или организации, которая бы имела пользу от этой статьи, а также никоим образом с ними не связаны
