Как умру, похороните?

Доверяй, но проверяй

На сегодняшний день в Украине есть 15 городов с IT-кластерами, 25 городов с международными аэропортами и только три города с крематориями (что тем не менее в три раза больше, чем количество городов с магазином ІКЕА). Для сравнения, в соседней Польше функционируют 52 крематория, в Ирландии с населением примерно 5 миллионов — четыре, а в Соединенном Королевстве — 307. Недавняя попытка построить четвертый крематорий в Украине не увенчалась успехом. Городские власти Львова, где планировалось построить крематорий, отказались выделить деньги на его строительство. Интересно, что в своем обосновании руководитель фракции ВО «Свобода» во Львовском городском совете Руслан Кошулинский систематически ссылается на религиозные мотивы. «90% львовян являются христианами, а в христианской традиции захоронения нет обряда кремации», — объясняет он. Кошулинский не одинок в убеждении, что религиозность влияет на прохладное отношение к кремации: многие местные медиа и политики высказывают похожие гипотезы, когда появляются инициативы по строительству крематориев в разных украинских городах (примеры: Житомир, Черкассы, Ужгород, Винница). 

Но насколько отсылка к религиозности граждан оправдана? Действительно ли религиозность граждан влияет на их отношение к кремации? И сам Кошулинский, и его оппоненты ссылаются на исторические и теологические аргументы, спекулируя, но не доказывая. Тем временем во Львове уже проводили опрос, показавший, что респонденты готовы к строительству крематория (это исследование показало, что и духовенство не против кремации). В нашем исследовании мы делаем следующий шаг и (1) анализируем опрос, состоявшийся во многих городах, а не только во Львове (ведь острее всего потребность в крематориях возникает именно в городах); (2) предлагаем статистические модели, а не только описательные статистики и (3) ссылаемся на данные глубинных интервью с представителями духовенства и верующими из нескольких городов Украины. 

Наш анализ показывает, что большинство граждан Украины (Западный регион не исключение), относится к идее кремации лояльно. А интервью со священниками и верующими указывают на то, что «приверженность к традиционному захоронению», которую приписывает верующим Кошулинский, обусловлена ​​в первую очередь инфраструктурными особенностями, а не их верой в воскресение.

Кремация: плюсы, минусы, подводные камни?

В мае 2020 года мы спросили у респондентов, выбрали ли бы они для себя кремацию или погребение в землю (Таблица 1). Более половины всех респондентов выбрали для себя кремацию (суммарно 53% за кремацию, 20% не определились, 27% за погребение в землю). Пожалуй, неожиданно для господина Кошулинского, 44% респондентов из городов Западной Украины поддержали кремацию.

Также украинцы довольно толерантно относятся к выбору других людей. Мы спросили у респондентов, что они думают о кремации родных, и дали возможность выбрать ответ «зависит от конкретного человека и его отношения к этому». В этом случае более трети согласились, что мнение другого человека является определяющим. В Западном регионе 28% респондентов согласились с этой позицией.

Наш опрос также указывает на то, что в Западном регионе спрос на погребение немного выше, чем спрос на кремацию. В зависимости от поставленного вопроса, от четверти до трети респондентов выбирают погребение в землю. Тем не менее, эти показатели в три раза меньше, чем ожидал бы Кошулинский. 

Мы также спросили у респондентов, как они оценивают кремацию по сравнению с погребением в землю. Половина респондентов в Западном регионе согласились, что кремация в целом является лучшим способом погребения, чем традиционный способ (хотя этот способ далеко не дешев в глазах респондентов). Более того, 61% из них назвали кремацию более экологичным способом захоронения. Итак, считать, что у украинских городских жителей есть какое-то отвращение к кремации — это очень ошибочное мнение.

Все там будем

Осталось выяснить, влияет ли религиозность респондентов на их отношение к способу захоронения. Для этого мы отобрали примерно половину респондентов (N=529), участвовавших и в других опросах, в частности на тему их религиозности (в апреле 2020 и январе 2021). Эти респонденты ответили на наши вопросы о том, к какому вероисповеданию они принадлежат и как часто они молятся дома. Мы применили серию регрессионных моделей для проверки, насколько религиозность респондентов влияла на их оценку кремации (Рис. 1).

Если говорить о выборе кремации для себя или близких, действительно православные респонденты (любой конфессии) с меньшей вероятностью выбрали бы кремацию и для себя лично, и для своих близких. Также православные респонденты меньше согласны с утверждением, что кремация — это лучший способ захоронения. Но интересно, что греко-католики, которые в основном проживают именно в Западной Украине, с меньшей вероятностью выбрали бы кремацию только для себя лично. В случае кремации для близких, роль принадлежности к греко-католической церкви уже перестает быть статистически значимой. И в случае общей оценки кремации как метода (по сравнению с погребением) принадлежность к греко-католической церкви не была статистически значимой. То есть греко-католики не хотели бы быть кремированы лично, но вполне лояльно относятся к праву других быть кремироваными. Более того, в целом у них нет негативного отношения к кремации как методу захоронения.

Если говорить о других переменных, то кремацию для себя более склонны выбирать молодые люди до 25 лет, а также люди, принимавшие участие в организации похорон. В случае кремации для близких родственников возраст не играет значимой роли. Интересно, что респонденты, которые сталкивались с кремацией хотя бы единожды, выбирают кремацию для своих близких с большей вероятностью. То есть реальный опыт (от которого так защищают местные политики львовян) является залогом нормального отношения к кремации.

Так хоронили дедов, прадедов и все такое

Наша команда также провела 20 глубинных интервью с верующими, нерелигиозными людьми и духовенством в городах с крематориями и без. Интервью были проведены в период с мая по декабрь 2019 года.

Из материалов глубинных интервью можно предположить, что в стрессовой ситуации, когда умирает кто-то из родных и близких, украинцам и украинкам не хватает понимания четкой последовательности действий. Поэтому ответственные за похороны чаще действуют по наиболее привычной схеме, особенно если родственник или близкий умирает неожиданно: так можно положиться на поддержку окружения, у которого есть опыт. Стоит заметить, что одним из важнейших мотивов для выбора способа собственных похорон является нежелание причинять лишние хлопоты родным и близким и желание сохранить связь с семейной историей. Более того, настороженное отношение к кремации может быть связано не столько с твердыми религиозными убеждениями или позицией церкви, как с тем, что для жителей и жительниц городов, где нет крематориев, процесс кремации неизвестен, и, соответственно, могут возникать ложные представления о процедуре сожжения тела и хранения праха.

Люди, проживающие в городах, где нет крематориев, с большим скепсисом относятся к кремации еще и потому, что такой способ захоронения для них малоизвестен и, соответственно, обрастает различными мифами. Однако речь идет не о религиозных мотивах, а о практических соображениях. Скажем, респондент из Львова, который в целом относился к кремации с энтузиазмом, поделился соображениями, что кремация, наверное, очень дорогая, ведь по его мнению, цена на газ в Украине высокая. На самом же деле кремация часто оказывается дешевле «традиционных» похорон. Респондентка из города, где есть крематорий, даже заметила, что в ее городе иногда кремацию рассматривают как вариант «для бедных». Таким образом, даже в городах, где крематории есть, часть людей может выбирать способ погребения в землю не по религиозным убеждениям, а по социальным или финансовым мотивам: «Мы, когда хоронили одну бабушку, то не было денег, и ее кремировали… А вторую уже похоронили в землю, как следует, потому что денег стало больше» (Респондент из города, где есть крематорий, нерелигиозный).

В целом и священники, и верующие, и атеисты не рассматривали представления о загробной жизни, спасении и т.д. как преграду для кремации. Проблемными моментами скорее выступали вполне «земные» мотивы: кроме финансового аспекта, респондентов и респонденток заботили желания сохранить семейную память, лежать после смерти рядом с родными, иметь возможность поразмышлять и «пообщаться» с мертвыми близкими. Респонденты и респондентки из городов, где нет крематориев, высказывали опасения, что кремация лишит их такого особенного места.

Анализируя интервью с духовенством, можно предположить, что городским властям в Украине (по крайней мере в городах, где проживают греко-католики) следует рассматривать церкви в первую очередь не как соперника, а как партнера в процессе строительства крематориев и развенчивания мифов о кремации и суеверий о процессе похорон. У УГКЦ есть достаточно успешная история борьбы с пластиковыми цветами и венками на кладбищах, опыт которой может служить примером. Респонденты среди духовенства УГКЦ неоднократно упоминали о ней:

Представители духовенства часто жалуются, что их беспокоят в первую очередь именно суеверия, а не способ захоронения.

Именно борьба с суевериями может быть точкой взаимопонимания городских властей с церковью. Например, одна респондентка из Львова отметила, что узнала, что греко-католическая церковь не против кремации именно когда обсуждала различные суеверия в среде верующих в церкви, где работала. Интересно, что опрошенные представители духовенства УГКЦ преимущественно отмечали, что узнали об отношении Церкви к кремации не в рамках привычной программы в семинарии, а скорее из практического опыта. Священник из Львова знал о кремации благодаря опыту проживания в Лондоне, где были католики, сжигавшие умерших. Выпускник семинарии заинтересовался вопросом кремации после того, как в его родной поселок передали из-за границы урну с прахом, чтобы подхоронить к родственнику.

Вывод

Опрос жителей крупных городов показал, что 

• Более половины респондентов рассматривают кремацию для себя. Треть респондентов согласились, что выбор кремации для родственников зависит от конкретного человека и его отношения к этому. 
• Статистические модели показали, что греко-католики действительно с меньшей вероятностью рассматривают кремацию для себя лично. Но когда речь идет о кремации для близких или общих оценках кремации как метода захоронения, принадлежность к греко-католицизму уже не является статистически значимой. 

Таким образом львовские политики зря ссылаются на граждан и их якобы религиозно мотивированную обеспокоенность кремацией. В то же время украинские церкви могут стать важными партнерами в том, чтобы развеять суеверия и ложную информацию вокруг кремации. Если бы политики действительно опирались на настроения и ожидания граждан, то их действия должны были бы быть противоположными, — признание права на кремацию и разрешение на строительство крематория. Наши оценки показали, что респонденты, которые сталкивались с кремацией хотя бы раз в жизни, скорее соглашаются на кремацию для близких. Парадоксально, но львовские политики «защищают» львовян от такого реального опыта, который в соответствии с данными (а не спекуляциями) мог бы стать залогом нормального отношения к кремации. В конце концов, то, что в Украине ежегодно сжигают менее 5% усопших, вероятно, в первую очередь связано не с особой религиозностью украинцев, а в первую очередь с тем, что у тех нет доступа к соответствующей инфраструктуре.