Причины и Возможные Решения Проблемы Драк в Украинском Парламенте

Что можно сделать, чтобы помочь снизить уровень законодательного насилия в Украине? Одним возможным улучшением был бы отход от смешанной избирательной системы, которая и создает непропорциональный результат, и подчеркивает, насколько диспропорциональным этот результат является.

Украинский парламент является ареной многочисленных, масштабных и жестоких драк между законодателями. Совсем недавно депутат парламента Олег Барна вручил премьер-министру Арсению Яценюку букет цветов во время выступления премьера в парламенте. Потом Барна схватил премьера, пытаясь вытащить его с трибуны. Другие депутаты бросились в драку. Невзирая на драматичность и частоту драк в украинском парламенте, в этом отношении страна не является уникальной. Напротив, в недавно опубликованном исследовании я установил, что насилие в национальном законодательном органе распространено во всем мире. 

Рисунок 1 показывает драки в национальных законодательных органах, зафиксированные в моей базе случаев насилия в парламенте в период с 1981 до 2012 года. Украина явно выделяется как страна с большим количеством драк, но она в этом не одинока. В Южной Корее и Тайване случается похожее количество столкновений. Столкновения случались в парламентах более чем тридцати демократий в период между 1980-ими и 2012 годами. Драки когда-то случались даже в странах, являющимися сейчас «развитыми демократиями». Особенно жестокая драка случилась в Сенате США в 1856 году, когда один законодатель побил другого палкой почти до смерти. Какие характеристики объединяют эти такие разные страны? Как выявление этих похожих черт может помочь нам лучше понять, почему эти драки происходят и как их можно предотвратить?

Во-первых, все страны, в которых фиксируется насилие такого типа, являются новыми демократиями. Самыми старыми демократиями в выборке со случаями насилия являются Италия и Япония. Оба политических режима возникли лишь после Второй мировой войны. Подавляющее большинство стран со случаями насилия являются значительно младшими демократиями, часто лишь с десятилетней историей или около того. Во-вторых, в почти всех этих странах результаты выборов очень непропорциональны — отданные на выборах голоса не отвечают точно количеству мест в парламенте, полученных партиями.  

Почему в странах с новыми демократиями и непропорциональными избирательными результатами происходит больше случаев насилия?

Так же как страны часто начинают войны, потому что им не удается достигнуть убедительных обязательств на переговорах (Fearon 1995), я утверждаю, что насилие в национальных парламентах является по существу следствием несостоятельности депутатов убедительно обязаться выполнять мирные законодательные договоренности. Проблема убедительного обязательства (credible commitment problem) случается тогда, когда стороны конфликта не в состоянии убедить друг друга в том, что они действительно будут придерживаться договоренности, достигнутой на мирных переговорах. Это, в первую очередь, делает маловероятным достижение мирной договоренности.

Внушающих доверие обязательств тяжелее достичь в странах с непропорциональными результатами выборов, потому что значительная диспропорция означает, что одна сторона могла бы получить намного большую власть, чем имеет сейчас, если бы изменилось избирательное законодательство. Это дает им причину драться между собой. Существуют многочисленные причины того, почему в новых демократиях тяжелее достигать обязательств. В этих стран было меньше времени, чтобы развить мирные законодательные нормы, которые поддерживают достижение и выполнение обязательств. Системы политических партий, обычно, являются очень неустойчивыми, в то время как политики решают проблемы электоральной координации (см. Mainwaring and Zoco, 2007; Cox 1997). Экономика и демография новых демократий часто быстро меняются, что может еще более дестабилизировать партийные системы. Новыми демократиями часто являются «новые» страны, такие как Тайвань и Южная Корея, где в результате пограничных конфликтов существуют весомые расхождения между депутатами относительно того, какими являются границы нации и как их защитить. Выработать убедительные обязательства по таким вопросам может быть очень трудно.

Насколько эти закономерности актуальны в современной Украине? Украина является новой демократией с быстро меняющимися партийной системой и демографией. В значительной степени эта нестабильность вызвана изменением самих границ страны в результате конфликтов с Россией и группами повстанцев в восточных регионах страны. Все эти характеристики созвучны с глобальными закономерностями законодательного насилия.

Что можно сказать о пропорциональности результатов выборов (electoral proportionality)? Это потенциально важный вопрос в контексте осмысления возможных вариантов институционного дизайна с целью предотвращения насилия. Например, избирательную систему можно сравнительно легко поменять, в то время как мы не можем просто взять и превратить новую демократию в старую.

На первый взгляд, кажется, что нынешний парламент точно отображает голоса, отданные на выборах в 2014 году. 450 парламентские кресла распределили, применив смешанную избирательную систему. Половину распределили посредством общегосударственных закрытых партийных списков на основе пропорционального голосования. Вторую половину распределили через мажоритарные округа (first-past-the-post constituencies). Важно заметить, что в результате аннексии Крыма Россией и конфликта в Восточной Украине заполнены лишь 423 депутатских кресла.

Сначала правительственная коалиция включала пять партий. Эти партии получили около 63% голосов в пропорциональном голосовании и получили 288 мест, то есть 64% из 450 доступных. Несмотря на то, что результат, на первый взгляд, кажется пропорциональным, за ним скрываются очень непропорциональные итоги.

Во-первых, хотя общая доля голосов в пользу коалиции соразмерна с ее долей в 450 официальных депутатских должностях, преимущественно прозападная коалиция контролирует диспропорциональную часть власти при голосовании за законы. Их 288 мест равняются 68% от на самом деле распределенных депутатских должностей (423). Более того, избиратели в Крыму и восточных регионах в зоне конфликта явно не учтены в общем количестве отданных голосов. Доля голосов, а следовательно, и должностей, полученных коалиционными партиями как таковая, вероятно, преувеличена, потому что уровень их поддержки среди избирателей, которые не смогли проголосовать, вероятно, является ниже их результата на выборах.

Во-вторых, внутри самой правительственной коалиции существует значительная диспропорция. В частности, партия с наибольшим количеством кресел и должностью президента — Блок Петра Порошенко — получила немного меньше 21% голосов по пропорциональному голосованию. Однако благодаря успеху в мажоритарных округах — избирательной системе, известной своим свойством искажать результаты выборов, — блок получил почти 30% должностей. Результат партнеров Блока Петра Порошенко по коалиции оказался слабым. Например, партия со вторым по величине количеством кресел и должностью премьер-министра — Народный фронт — получила наибольшую долю голосов по пропорциональному голосованию — более 22%. Однако партия получила лишь около 18% депутатских должностей.

В-третьих, правительственная коалиция крайне нестабильна. Недавнее исследование на VoxUkraine, например, устанавливает, что действия депутатов не совпадают с их номинальной принадлежностью к коалиции.

Смешанная избирательная система, вместе с нестабильной коалицией, создает особенно токсичную ситуацию. Она предоставляет депутатам точную информацию об их поддержке среди избирателей, в то же время распределяя кресла в способ, не отражающий этой поддержки.

Как раз в такой ситуации мы можем ожидать, что политики не смогут достичь убедительных обязательств и взамен будут биться между собой. Не удивляет то, что последнее парламентское столкновение между Олегом Барной и премьер-министром Арсением Яценюком было столкновением между депутатом БПП и представителем Народного фронта. Хотя обе партии входят в (нестабильную) правительственную коалицию, одна группа имеет очень диспропорциональный уровень законодательной власти — и обе партии об этом знают.

Что можно сделать, чтобы помочь снизить уровень законодательного насилия в Украине? Одним возможным улучшением был бы отход от смешанной избирательной системы, которая и создает непропорциональный результат, и подчеркивает, насколько диспропорциональным этот результат является. Альтернативой могла бы стать более пропорциональная избирательная система, которая также помогла бы стабилизировать слабую партийную систему и обеспечить регионально пропорциональные результаты. Примером является система многомандатных округов с закрытыми партийными списками. Однако важно отметить то, что хотя избирательные системы можно разрабатывать для обеспечения определенных результатов, их достижение гарантировать нельзя. Более того, причины проблемы внушающих доверие законодательных обязательств являются сложными: их нелегко устранить за один шаг.

Примечания