СМИ раздора: какую роль украинские медиа сыграли в судьбе переселенцев из Донбасса

Революция, оккупация Крыма, война в Донбассе, сотни тысяч переселенцев… Эти события и явления современной Украины стали для СМИ сложным экзаменом: разделить страну и общество на черное и белое, скатиться до ксенофобии и разжигания розни или попробовать принять и донести до аудитории сложную реальность — объективно и беспристрастно. К сожалению, далеко не все СМИ сдали этот экзамен. Но есть и хорошая новость — медиа начали выздоравливать.

Некоторое время назад американский ученый и популяризатор науки Рэндел Манро предлагал запустить автоматический сервис, который заменял бы в новостях слово «мигранты» на «люди». «Люди в поисках работы», «люди спасаются от войны», «люди просят убежища» — тогда аудитория СМИ немного по-другому воспринимала бы наплыв беженцев в Европу. Возможно, если бы медиа удалось избежать навешивания ярлыков и запугивания аудитории апокалиптическими фотографиями захвата европейских городов сирийскими беженцами, не произошло бы волны радикализации общественных настроений в масштабах континента.

Сегодня в Европе активно обсуждается роль медиа в ставшем неожиданностью для многих росте популярности праворадикальных идей и ксенофобии, которая в свою очередь ведет к кризису самой идеи европейского сообщества.

Не стоит преуменьшать роль СМИ и в кризисных ситуациях в Украине.

Какую роль сыграли СМИ в украинской новейшей истории?

Две Украины западных СМИ

Еще в начале марта 2014 года директор Программы украинистики в Кембриджском университете Рори Финнин назвал миф о разделенной Украине самой опасной идеей Европы. В своей статье доктор Финнин обвиняет журналистов в распространении этого мифа, который в итоге сыграл (и продолжает играть) роковую роль для Украины.

«Возьмите любое медиа-сообщение об Украине за последние 20 лет, и вы скорее всего найдете примерно такое описание страны: Украина, размером приблизительно с Францию, разделена на проевропейский запад и пророссийский восток», — писал он еще два года назад.

Мы встретились с г-ном Финнином 9 мая 2014-го, именно в тот день, когда Путин впервые приехал в недавно аннексированный Крым. Война еще не началась. Говорили о том, как опасно продолжать разделять Украину в новостях. И как желание медиа разработать простой бренд страны, который можно уместить в одно предложение или даже в диагноз «биполярное расстройство», в итоге приводит к тяжелым геополитическим последствиям.

Затем была война, и в западных медиа появился бренд «пророссийские повстанцы». Мы тогда удивлялись — как можно через несколько месяцев после смертей на Майдане ставить в один ряд протестующих и вооруженных наемников, террористов? Почему в западных СМИ не разграничили повстанцев с деревянными щитами и вооруженных боевиков? Но почва для того, чтобы уравнять всех повстанцев, готовилась два десятилетия: Украина, тяжелое биполярное расстройство, протестовал запад, теперь протестует восток.

Не стоит расценивать эту ситуацию как заговор СМИ. Медиа — это бизнес, и часто коррумпированный. Но чаще подобные досадные недоразумения, в результате помогающие безнаказанно убивать людей, рождаются из стремления СМИ к упрощению, лишь бы донести до аудитории ключевые месседжи. Кстати, в Украине тоже не все и не сразу начали добавлять к названиям руководящих постов «ДНР» или «ЛНР» нужные определения — самопровозглашенный, так называемый т.д.

Украинская журналистика

Параллельно европейскому кризису, связанному с наплывом беженцев, в Украине развивался собственный сценарий преодоления нетерпимости к людям, попавшим в беду. Жертвы на Майдане, Крым, вооруженный конфликт и тысячи смертей на войне не могли не запустить процесс поиска виновных среди своих. Идея об украинцах на востоке, которые «сами виноваты», а значит, заслуживают жизни под обстрелами или смерти, стала популярна не только в повседневных разговорах, но и в СМИ.

Местные СМИ рьяно укрепляли (и до сих пор укрепляют) упомянутый миф о разделенной Украине. Ситуация с вынужденными переселенцами с востока демонстрирует то, как легко — даже в условиях войны с реальными жертвами среди гражданских — разделять украинцев на «мы» и «они». Разница в том, что до 2014-го западные СМИ проводили линию разделения по Днепру (это логично и просто), а украинские СМИ разделяют украинцев по динамичной линии фронта. В Краматорске — еще «мы», а уж дальше непременно «они»: те, кто кричал «Путин, помоги».

Украинские СМИ охотно перепечатывали городские легенды по классической ксенофобской схеме— чужаки несут в наш дом зло. Так, 6 октября 2014-го «Украинская Правда» (Киев) со ссылкой на слова киевской милиции без адекватных статистических данных, только лишь с цитатами случайных прохожих, печатает материал под заголовком «Из-за беженцев количество грабежей в Киеве выросло на 20%».Почему общее обнищание не может стать причиной роста преступности? Как СМИ может цитировать силы самообороны, которые говорят, что 90% преступлений совершают переселенцы с востока? Где, собственно, фактчекинг?

Подобные манипулятивные заголовки не спишешь на случайные просчеты редакций. Они демонстрируют общую идею нетерпимости, которую медиа несут своей аудитории:

Украина спасает тех, кто ее ненавидит: беженцы-сепаратисты (fakty.ictv.ua, 25 сентября 2014 года)

Из-за дорогой аренды жилья во Львове беженцы не считают львовян настоящими патриотами, — исследование (iPress, 29 сентября 2014 года)

«Исследования», на которые ссылаются СМИ, это, по сути, не исследования, а скорее опросы случайных прохожих. Причем в заголовок выносится самое манипулятивное суждение.

Однако в последнее время украинским СМИ удалось уменьшить поток негатива, направленного на внутренних переселенцев, и приобщиться к построению диалога и разрушению стереотипов в отношении людей, которые бегут от войны. По иронии, несколькими месяцами ранее те же СМИ присоединились к укреплению этих стереотипов, упрочив их фундамент настолько, что разрушать его теперь чрезвычайно сложно.

Если посмотреть на 500 сообщений в июне 2015-го и сравнить их с 500 сообщениями за июнь 2016-го, можно увидеть, что если в 2015-м СМИ часто писали об угрозах, которые якобы исходят от внутренних переселенцев, то в 2016-м медиа преимущественно сообщают о соцвыплатах, попытках диалога, государственной поддержке внутренне перемещенных лиц. Но даже с учетом того, что динамика тональности СМИ положительна, медиа до сих пор манипулируют заголовками.

Совсем свежее сообщение о попытке продать младенца в региональном издании Tyachiv News выходит под названием:

Переселенцы из Донбасса продают собственных детей (Tyachiv News, 21 июня 2016 года)

Материал о протестах под зданием Минсоцполитики озаглавлен так:

Переселенцы из Донбасса атакуют Минсоцполитики (Depo.ua, 14 июня 2016 года)

Если проанализировать динамику внимания СМИ к проблемам переселенцев, то последние два года количество сообщений не уменьшается. Так, в сравнении с первым полугодием 2015-го, за тот же период 2016-го сообщений в СМИ о проблемах переселенцев стало больше.

В целом, с декабря по июнь 2015-го украинские СМИ упоминали о внутренне перемещенных лицах 23 883 раза. За тот же период 2016-го упоминаний почти на пять тысяч больше — 28 699 сообщений.

Научные исследования последних десятилетий свидетельствуют о том, что медиа — это давно уже не об информировании, а о трансляции и формировании системы ценностей. Поэтому общественная дискуссия о роли СМИ в опасном разделении на «мы» и «они» чрезвычайно важна. Речь идет не о примирении с террористами, а о том, чтобы избегать ярлыков «они» — беженцы, чужаки.

Вслед за Рэнделом Манро, призывавшим называть мигрантов людьми, я бы предложила переселенцев, «донецких», «восточных» называть украинцами. Тогда заголовки выглядели бы иначе:

«Из-за украинцев количество грабежей в Киеве выросло на 20%»

Неважно откуда они — из-за Днепра или из-за линии фронта, они все равно остаются украинцами.