Социальный контракт в Беларуси разрушен. Что будет с экономикой страны?

В новом выпуске подкаста «Что с экономикой?» на Общественном радио вместе с Екатериной Борнуковой, академическим директором Центра экономических исследований BEROC в Минске говорили о том, в каком состоянии экономика Беларуси, как на нее повлиял коронавирус и массовые протесты против Александра Лукашенко, которые продолжаются в стране с начала августа. Общались Юлия Минчева, менеджер проектов VoxUkraine, и Андрей Федотов, директор по коммуникациям Центра экономической стратегии.

Оригинальную версию разговора слушайте по ссылке.

Экономика Беларуси. Обзор

Экономика Беларуси характеризуется действительно очень большим государственным сектором. Мы знаем, что в этом секторе занято как минимум 30% работоспособного населения, и он создает порядка половины ВВП — и это только коммерческие государственные предприятия, без учета стандартных бюджетных типа здравоохранения и образования. Это первая большая характеристика. Вторая —  сильная зависимость от российской экономики. Это основной рынок для продукции наших госпредприятий, во-первых. А во-вторых, даже наш экспорт, который идет в Европу и в Украину, создается из российской нефти, то есть это, в первую очередь, нефтепродукты. Мы покупаем российскую нефть, раньше мы покупали ее со скидками, и продавали потом нефтепродукты по рыночным ценам в Европу и в Украину. Периодически эта энергетическая субсидия достигала больше 10% ВВП в хорошие годы, а в последние годы она существенно сокращается. И вот эти две характеристики обусловили тот факт, что, фактически, последние 10 лет для экономики Беларуси были потерянным десятилетием. То есть госпредприятия — это огромный неэффективный сектор экономики, который начал уже активно мешать частному сектору расти, забирая у него ресурсы в виде труда и капитала. Кроме того, вся система экономического управления в Беларуси в первую очередь направлена на то, чтобы способствовать развитию государственного сектора. Конечно, как только частный сектор стал достаточно большим, это стало серьезным препятствием для развития. Еще момент — это завязка на Россию, а российская экономика тоже находится в стагнации, и, соответственно, белорусская экономика в последние 10 лет тоже не росла. У нас последним годом роста с высокими темпами был 2011 год, поэтому в этом году даже еще до политического кризиса, до корона-кризиса мы подходили к этому году с перспективой роста в 1-2%. Конечно, когда случилась пандемия, Беларусь использовала отчасти эту огромную долю государственных предприятий в экономике как способ смягчить удар пандемии во многом. И это получилось. Это объясняет, почему падение белорусской экономики не такое большое. Еще часть объяснения — тот факт, что Беларусь не вводила карантин, возможно руководствуясь во многом экономическими мотивами, потому что для экономики это был бы большой удар. Но в то же время, мы успели накопить огромные макроэкономические дисбалансы даже за вот эти полгода, вернее даже несколько месяцев пандемии. В чем они выражались? В том, что госпредприятия работали фактически на склад, экспорт падает, продавать продукцию некуда, они работают в убыток, и бюджет вынужден все это финансировать. 

В машиностроении некоторые предприятия могли бы спокойно не работать несколько месяцев, и запасов хватило бы для того, чтобы удовлетворять весь спрос без работы предприятия. Но, что касается других предприятий, критичными являются такие предприятия, как «Беларуськалий» — это производитель калийных удобрений. Добыча калийных солей и производство калийных удобрений — это один из наших основных пунктов экспорта. И нефтепереработка — это отрасль, которая приносит валюту в страну. Это то, что сейчас критически важно. Их остановка очень критична в краткосрочном периоде для поступлений валюты в страну. На валютном рынке уже складывается напряжение. Если возникнет дефицит валюты, мы можем столкнуться с валютным и финансовым кризисом. 

С такими вводными мы подошли к дню выборов. Ну и еще одна важная вещь, которую хотелось бы отметить, это то, что в последние годы мы видим в Беларуси огромный рост неравенства. Если раньше, в 2000-х годах, экономический рост позволял как раз сократить значительно неравенство и бедность, и Беларусь была одним из лидеров в регионе по успехам в борьбе с бедностью и неравенством, то последние 5 лет происходили обратные процессы, что во многом объясняет те политические явления, которые мы видим сейчас.

О градообразующие предприятия и углубление неравенства

В 2000-х, когда был рост, госпредприятия играли роль системы социальной поддержки. Если ты потерял работу, ты всегда можешь найти ее на заводе. Сегодня у нас другие методы социальной поддержки есть, но они в зародышевом состоянии. Например, у нас нет достойного пособия по безработице. То, что есть, очень сложно получить, и размер этого пособия составляет 10-20 долл. в месяц, то есть это гораздо меньше, чем минимальная зарплата или прожиточный минимум. Госпредприятия оказались в тяжелом финансово состоянии, на них висит куча долгов из-за неудачных попыток их модернизировать и обновить оборудование, и они больше не могут выполнять эти социальные функции. И самая большая проблема создается в регионах, в моногородах, там, где эти госпредприятия обеспечивают 20-30% занятости, и фактически вся экономическая экоструктура завязана на них. Мы видим, что, например, рост средних зарплат, который наблюдается последние годы, во многом объясняется ростом зарплат в частном секторе, в частности в IT-секторе. Получается, что в обществе возникает разделение: часть населения не видит никакого роста доходов, у другой части они стремительно растут. Естественно, возникают социальные проблемы. Кроме того, мы видели и в ситуации с коронакризисом, и в ситуации с кризисом, который у нас был в 2015-2016 году, что в первую очередь от кризиса страдали как раз регионы и слои населения с самым низким уровнем доходов. А государственная система поддержки через госпредприятия была не в состоянии справляться с этим, хотя во время коронакризиса попытки большие были, но все равно наши опросы показывают, что большое количество людей ушло в неоплачиваемые отпуска, людям срезали зарплаты и так далее. То есть все равно эти люди оказывались незащищенными.

Что касается сбережений людей, по нашим опросам где-то у 30% населения нет достаточных сбережений, чтобы прожить и месяц без заработка. Поэтому сейчас в белорусском обществе есть понимание, что рабочих надо поддержать. Уже запущены несколько сборов средств, и мы видим, что пока они идут очень успешно. Люди готовы поддержать тех, кто бастует ради общего дела.

Об экономической программе оппозиционных лидеров Беларуси

Оппозиция, оппозиционные кандидаты, в первую очередь я говорю о кандидатах, которые даже не был зарегистрированы, и на данный момент один из них находится вне страны, а 2 других находятся в заключении, они говорили много про экономику. Это был один из центральных пунктов их посыла людям. Говорилось о том, что необходимы реформы. Да, возможно подходы у кандидатов были разные, но все сходились к тому, что то, что сейчас происходит с экономикой, не подходит людям. Один из кандидатов — популярный блогер — был более нацелен на осветление проблем регионов и давал слово в том числе и рабочим госпредприятий, потому что это те люди, которые понимали, что их предприятие управляется неэффективно. Это люди, которые своими глазами видели неоптимальные вещи, которые происходят на их предприятии просто в силу того административного управления, которое там есть: нацеленность на валовые показатели вместо эффективности и так далее.

Конечно, другие оппозиционные кандидаты говорили о том, что нужна приватизация, говорили о том, что нужна нормальная система соцподдержки, потому что если мы будем реформировать этот огромный госсектор,  нас в любом случае люди будут терять работу. Часть из этих людей будут ее терять в регионах, где сложно найти что-то альтернативное, надо будет им помочь. Но я думаю, что то, что мы видим сейчас с рабочими, да, там есть экономические причины, есть фрустрация их из-за того, что они в последнее время не видели в последнее время роста заработка, они не видели перспектив, они видели то, что из предприятия не развиваются, так, как им хотелось бы это видеть. Но, действительно, наши оппозиционные кандидаты не представляли их экономические интересы в первую очередь на самом деле. Они не говорили о том, что нужно развивать наши госпредприятия дальше и поддерживать их. Они скорее говорили про необходимость достаточно болезненных реформ и та поддержка, которую мы видим, она во многом, наверное, связана не с экономическими причинами, а с политическими, с тем потоком беззакония, который мы увидели за несколько месяцев и особенно на прошлой неделе.

Об экономическом сотрудничестве Украины и Беларуси и возможных изменениях

Самая активная у нас сфера экспорта это нефтепродукты, бензин. Я думаю, что в этом году это не столь актуально, потому что и в самой Украине спрос снизился из-за экономического кризиса. Но все равно это основа наших экономических отношений, что касается экспорта из Беларуси в Украину. Если наша нефтепереработка будет достаточно долго бастовать, возможно, белорусского бензина станет на украинском рынке меньше. Но пока еще слишком рано говорить о том, что забастовки продлятся достаточно долго, чтобы Украина это на себе почувствовала. А вот что касается более долгосрочных вещей, в первую очередь, я думаю, это отразится на Украине через то, что мы импортируем из украины: продукты пищевой промышленности, металлопрокат и так далее. Возможно, спрос на это упадет просто потому, что нас в Беларуси ждет впереди большой экономический кризис независимо от того, как долго продлятся забастовки, он будет связан, наверное, с другими причинами, не только с этим.

Об экономической зависимости от России

Это весь госсектор, в первую очередь машиностроение, производство транспортного оборудования, сельхозоборудования, наши знаменитые заводы МАЗ и МТЗ, они ориентированы в первую очередь на российский рынок, и пока попытки переориентироваться не увенчались успехом из-за низкой эффективности этих предприятий. Им сложно быть конкурентоспособными на европейском рынке, и все прекрасно понимают, что наша экономическая зависимость от России достаточно существенная. Не только как для рынка сбыта. Это рынок сбыта, кроме машиностроения, и для нашей пищевой промышленности, это огромный кусок нашего экспорта, в частности молочки. Это все экспортируется тоже в Россию. Именно из-за этой огромной зависимости, которая еще и в энергетической сфере, то есть зависимость от российского газа, например, очень велика, думаю, это знакомая Украине ситуация, хотя у нас только сейчас вводится в строй атомная электростанция, которая помогла бы хоть как-то эту моментальную зависимость устранить. Кроме нее, в основном, энергия практически вся вырабатывается из энергоносителей, которые поставляются из России, то есть это значимая ее часть.

Еще один аспект зависимости — это финансовая зависимость. Если мы посмотрим на наш внешний долг, то половина государственного долга — это либо суверенные долги России, либо долг Евразийскому фонду стабилизации и развития, в котором Россия имеет решающее слово, как самый большой акционер. Поэтому зависимость очень большая, и именно поэтому даже ни один из наших оппозиционных кандидатов не говорил о том, что мы с Россией будем разрывать отношения каким-либо образом. Наоборот говорилось о том, что экономические отношения будут продолжать развиваться, просто нам надо уходить от огромной зависимости. 

Насколько мы можем от нее уйти? Ну вот с нефтяной иглы нас уже потихоньку ссаживают, с газовой тоже: в этом году Беларусь платит за газ выше рыночной цены. Договорились об определенном уровне цены, потом на рынке она упала, а договоренность осталась. Поэтому, что касается рынка заимствований, тоже по крайней мере с декабря никаких больших займов у России мы не брали, и Россия их не предоставляла. Поэтому здесь зависимость тоже потихоньку снижается, я думаю, что это отчасти во многом желание России избавиться от необходимости финансировать Беларусь в ситуации, когда у России самой есть определенные финансовые проблемы. Конечно, для нас это большая проблема. По поводу того, насколько мы сможем переориентироваться, есть несколько аспектов. Если мы говорим, например, про нашу пищевую промышленность, то переориентация на Европейский союз связана со сложностями в том плане, что Европейский союз, как украинцами хорошо известно, защищает свои сельскохозяйственные рынки. Тут у Беларуси многое упирается в политический вопрос взаимоотношений и договоренностей с Евросоюзом. Ну а что касается продукции машиностроения, в общем продукции технологической промышленности, то тут упирается в нашу неконкурентоспособность, и это несомненно тот вопрос, который мы могли бы решать и как-то вписываться в глобальные цепочки стоимости. Если мы реструктуризируем свои госпредприятия, для начала хотя бы как-то сделаем их более эффективными, эффективно управляющимися, а потом и приватизируем, тогда этот вопрос, я думаю, можно было бы решить без каких-то значительных потрясений. Речи о шоках масштаба 90-х годов не идет, о разрыве всех экономических связей. Речь скорее идет о каком-то поступательном, но решительном движении в определенном направлении. Вот тут все оппозиционные кандидаты сходились к тому, что реформа госсектора необходима.

О доверии как очень важном факторе экономического роста

Я думаю, что у нас это будет самая большая проблема нашей экономики в ближайшие годы, потому что на данный момент доверие полностью подорвано тем, что произошло на прошлой неделе. Та беспрецедентная волна насилия и пыток, которую мы с ужасом увидели, думаю, надолго отобьет желание у предпринимателей предпринимать, у людей — проявлять инициативу какого бы то ни было толка, и вообще, по сути, она подорвала тот социальный контракт, который существовал в Беларуси. Да, он и так по экономическим причинам немного устарел и потерял актуальность, но, тем не менее, он все еще был, и вот на прошлой неделе он был разрушен. Пока, честно говоря, мне не очень понятно, как мы будем с этим развивать нашу экономику дальше. Конечно, самые первые шаги должны бы были быть отказ хотя бы от “охоты на ведьм”, но мы пока видим обратное. Людям, которые бастуют, угрожают увольнениями. Людей, которые выражают свое мнение, увольняют. Пока мы видим только репрессии, и, к сожалению, для доверия и для экономического роста это все выглядит очень пессимистично.