Как Русская православная церковь отрицает украинскую автокефалию

После пяти лет ползучей гибридной войны России против Украины в конце 2018 года их многоуровневый политический, экономический, гражданский, военный и культурный конфликт достиг и сферы религии. Радикальная перестройка отношений между российской и украинской христианскими общинами показала себя в начале 2019 года, когда Украина получила так называемый «томос» (дословно: «маленькая книга»).

По мнению Києва, этот документ сделал Украинскую православную церковь канонически независимой от Москвы. Томос был выдан Константинопольским Вселенским Патриархатом в Стамбуле, бывшей столице Византийской империи, то есть восточнохристианской церковью, которая занимает отдельное почетное место в мире православия. 

Как это произошло? Как на украинский томос отреагировали высшие иерархи и священники Русской православной церкви (РПЦ)? Какие аргументы использовала РПЦ для отрицания права Православной церкви Украины (ПЦУ) на независимость от Москвы? 

Как Киев и Константинополь оскорбили Москву

Прибытие в январе этого года из Константинополя в Киев официального документа, которым ПЦУ предоставлялась автокефалия, было не только следствием российско-украинской войны. Сторонники религиозной автономии Киева также выиграли от относительно несвязанного с ними усиления давних трений между Константинополем и Московским патриархатом, которые сейчас являются двумя главными центрами православия в мире. Конфликт между ними тянулся еще с 2016 года, когда Москва отказалась принять участие в важном съезде иерархов Восточного христианства на Крите, который планировался очень долго и организацией которого занимался Константинополь.

Петр Порошенко, президент Украины в 2014-2019 годах, вместе с неканонической, или непризнанной, Украинской православной церковью Киевского патриархата и Украинской автокефальной православной церковью решительно воспользовались сменой настроений в Стамбуле, ставшей следствием этой ситуации. Несмотря на то, что предыдущие две попытки были неудачными, в конце 2018 — в начале 2019 им удалось быстро создать единую национальную ПЦУ и добиться ее официального признания Вселенским Патриархатом. Ранее этой цели безуспешно пытались достичь предыдущие украинские лидеры, прежде всего Виктор Ющенко, президент Украины в 2005-2010 годах. В начале 2019 года большая делегация из Киева отправилась в Стамбул, где Святой Синод Вселенского Патриархата единогласно и официально одобрил принятое ранее решение предоставить новообразованной и объединенной ПЦУ полную автокефалию.

Конечно, несколько месяцев спустя эффект от объединения и получения автономии ПЦУ был испорчен жестким конфликтом между уважаемым патриархом новой Церкви и бывшим религиозным иерархом Филаретом и новым митрополитом Киевским и всей Украины Епифанием. Однако получение автокефалии вызвало радость многих украинцев, даже тех, кто не связывал себя с ПЦУ, христианством или другими религиями. С другой стороны, независимость ПЦУ от Москвы вызвала недовольство и даже гнев многих иерархов РПЦ.

Руководство РПЦ признает как легитимную в Украине только свою киевскую ветвь, так называемую «Украинскую православную церковь Московского патриархата» (УПЦ МП). 

Поэтому накануне получения ПЦУ автокефалии РПЦ настаивала, что пока об автокефалии не просила УПЦ (МП), томос в Киеве предоставлять некому. Более того, Москва утверждает, что Константинополь не имеет права давать автокефалию на «канонической територии» РПЦ, к которой, по мнению Московского патриархата, принадлежит и Украина. По мнению руководства РПЦ, единственной канонической местной Православной церковью в Украине была, есть и может быть только украинская ветвь русской восточнохристианской общины под предводительством Москвы. 

Как Москва отреагировала на вызов Константинополя

Пользуясь этой церковной логикой, Москва обвинила Константинополь в разжигании конфликта внутри украинской православной общины. Иларион Алфеев, председатель Отдела внешних церковных связей РПЦ, вопрошал: «Кому, собственно, намеревается Константинополь предоставить автокефалию? …каноническая Церковь ее не просит, а даровать ее раскольникам — это значит легитимизировать раскол».

РПЦ создала отдельную веб-страницу «В защиту единства Русской православной церкви» (edinstvo.patriarchia.ru), где Московский патриархат публикует различные более-менее официальные материалы относительно позиции Церкви по поводу борьбы ПЦУ за каноническую независимость. Например, священник РПЦ Георгий Максимов утверждал, что украинцы сами не хотят собственной православной церкви – якобы этот проект поддерживают только религиозные и политические махинаторы. Максимов отметил, что «наверное, впервые в истории мы видим насильственное «предоставление автокефалии», что уже о многом заставляет задуматься».

РПЦ называет предоставление ПЦУ независимости просто инструментом, использованным для внутренних политических распрей в Украине. По словам Максимова: «Ведь «получение томоса» — один из главных пунктов предвыборной программы действующего украинского президента [Петра Порошенко] , желающего переизбраться на второй срок этой весной». Это действительно было частью более широкой общественной кампании в Украине, что в комплекте с эффективным общением Киева со Вселенским Патриархатом привело к официальному признанию Константинополем новообразованной ПЦУ. Однако киевские православные иерархи совершали попытки получить независимость от Московского патриархата еще даже во времена недолговечной Украинской Народной Республики в 1918 (если не ранее). 

Сотню лет спустя представители РПЦ обвинили Вселенский Патриархат в том, что своей поддержкой канонической независимости Киева он якобы провоцирует подавление верующих украинским государством. Вышеупомянутый Максимов объявил, что « Патриарх Варфоломей [I Константинопольский] как будто не замечает, что его действия запустили маховик государственных гонений на каноническую Церковь Украины». На самом деле Киев не ограничивает деятельность УПЦ (МП) в Украине. Украинский парламент всего-навсего решил в декабре 2018 года, что УПЦ (МП) должна изменить свое название таким образом, чтобы отражать принадлежность к иностранной национальной церкви.

Очередной аргумент РПЦ против украинской религиозной автономии — это тревога о нарушениях прав человека в Украине; также она обвиняет западные организации в наличии двойных стандартов. Уже упомянутый Иларион Алфеев из Отдела внешних церковных связей РПЦ аргументировал, что «…волна гонений на Украинскую православную церковь [Московского патриархата] не заканчивается. А правозащитные организации на Западе стараются игнорировать имеющуюся проблему не потому, что о ней не знают, а потому, что нынешняя западная политическая конъюнктура не предполагает того, что антигероем может быть Украина. Антигероем сегодня на Западе может быть только Россия».

Как Московский патриархат повторяет за Кремлем

В обоих этих аргументах Московский патриархат повторяет сценарии дезинформации и клеветы, характерные для внешнего дискурса Кремля. Как в религиозном, так и не в религиозном плане постмайданная Украина подается как страна-агрессор, которую поддерживает предательский Запад. Россию же и ее агентов влияния наоборот изображают жертвами необоснованных обвинений и жестоких репрессий.

Неудивительно, что РПЦ, комментируя украинскую автокефалию, прибегает к традиционному российскому антиамериканизму. Например, патриарх Кирилл отметил, что «А конкретная политическая цель очень хорошо сформулирована, в том числе полномочными представителями Соединенных Штатов, которые работают на Украине, да и самими представителями украинской власти: нужно разорвать последнюю связь, объединяющую наши народы [россиян и украинцев] , и этой связью является связь духовная.».

Этот аргумент соответствует общему дискурсу РПЦ в плане изображения западных прав человека профанацией. Кирилл продолжает: «Ну, а мы должны делать выводы, в том числе из сказок, которые [Запад] нам пытались навязать в течение долгих-долгих лет, о главенстве права, о правах человека, о религиозной свободе и обо всем, что еще недавно считалось фундаментальной ценностью формирования современного государства и человеческих отношений в современном обществе».

Московский патриархат играет жестко

Еще одним способом для РПЦ противостоять украинской независимости было постоянное подчеркивание отсутствия в начале поддержки украинской автокефалии большинством других православных церквей мира. Москва пытается показать, что словно высказывает «мнение снизу» и позицию большинства православных христиан. Митрополит Волоколамский Иларион в начале 2019 года триумфально объявил: «На сегодня ни одна Поместная Церковь не признала то беззаконие, которое совершил Константинополь [Вселенский Патриархат] ». Тем не менее, ограниченная сейчас международная поддержка украинской религиозной автономии — феномен, в значительной мере связанный с влиянием самой РПЦ.

То, что Константинопольский Вселенский патриархат уже в октябре 2018 года снял анафему с Филарета, Патриарха Украинской православной церкви Киевского патриархата, и с митрополита Макария, митрополита Украинской автокефальной православной церкви, принимая решение о предоставлении независимости ПЦУ, также разозлило Московский патриархат. В результате РПЦ даже решилась разорвать евхаристическое общение с Константинопольским патриархатом. Протодиакон Константин Маркович из Петербургской богословской академии объявил, что «. Сам Патриарх Варфоломей [I Константинопольского] и его Синод, следуя логике канонов, повинны отлучению и анафеме».

РПЦ воспринимает действия Константинопольского Вселенского Патриархата как произвол и как противоречащие канонам православия. Максимов говорит: «Православные разных стран с недоумением и ужасом наблюдают, как предстоятель уважаемой Церкви вдруг объявляет своей канонической территорией то, что более 300 лет признавалось всеми без исключения частью другой Поместной Церкви, а тех, кого все Православные Церкви единодушно признавали раскольниками, объявляет частью канонической Церкви, грозя в то же время объявить раскольниками тех, с кем в евхаристическом единстве пребывают все Поместные Церкви»По мнению руководства РПЦ, Константинопольский Вселенский патриархат должен был проявить уважение к канонической территории Московского патриархата. Протодиакон Маркович, цитата которого приведена выше, говорит: «Если бы Патриарх Варфоломей действительно желал способствовать исцелению схизмы в Украине, он мог бы взять на себя функцию миротворца, посредника между сторонами конфликта и употребить все свое немалое влияние и авторитет, которые принадлежат ему в силу сана первенствующего первоиерарха Вселенской Церкви, на то, чтобы состоялся плодотворный диалог между иерархией канонической Украинской Церкви и схизматиками, который бы увенчался примирением и воссоединением раскольников с канонической Церковью [то есть УПЦ (МП)]».

Этот аргумент похож на обвинение, которое РПЦ уже озвучивала несколько лет назад, а именно — Предстоятель Константинопольского патриархата действует так, словно является представителем высшей Церкви. Священник Михаил Уланов говорит: «Потому и современные претензии Константинополя — не просто манипуляции в области церковной политики или борьба за сферы влияния с Москвой. Это попытка пересмотреть православную экклезиологию».

РПЦ между религией и политикой

Резкий тон этих и многих других заявлений РПЦ демонстрирует фундаментальную дилемму Московского патриархата. РПЦ как государственная церковь страны, принимающая участие во все более агрессивных региональных и геополитических битвах за влияние, стала заложником амбициозных и экспансионистских настроений и взглядов российской политической элиты. Как в ссоре с Константинополем, так и в конфронтации с Киевом Московский патриархат, копируя подход Кремля к международным организациям и украинскому государству пользуется устаревшими силовыми сценариями с позиции сверхдержавы. 

При выборе позиции относительно российско-украинского конфликта, РПЦ следовало вместо этого придерживаться общехристианских и общеправославных принципов. Московский патриархат мог выступить в защиту государственной территории украинской братии с критикой гибридной войны Кремля против Киева. Словно мирная сила, поддерживающая восточнославянское единство, он должен был осудить официальную аннексию Россией Крыма и неофициальную оккупацию Восточного Донбасса.

Однако РПЦ, которая де-факто является ветвью российской власти, пошла за Путиным в тщетной попытке переосмысления российской геополитики или даже мировой политики в первой половине XXI века. Реакция Константинополя и Киева на агрессивное поведение Кремля и РПЦ в политических и религиозных вопросах была предсказуемой. Фактически, как только Московский патриархат избрал свой путь, такая реакция стала неизбежной. Как показали приведенные выше цитаты, недавняя политическая, дипломатическая, экономическая и культурная изоляция России может усилиться из-за постепенного отделения ее религиозной жизни от славянского и других миров.