Коррупция: какую ошибку Вы совершаете

Многие согласятся, что следующие три гипотетических примера являются коррупцией

1. Руководитель волонтерской сети, который занимается переселением и размещением беженцев, получает «откат» в 13% от суммы, выплаченной правительством Украины организации, обеспечивающей приют беженцам.

2. Администрация школы собирает 50 тыс. долл. с родителей учащихся за полгода. Квитанций и отчетности об израсходованных средствах нет.

3. Преподаватель университета продает сдачу экзамена за 500 грн.

Проблема в том, что эти примеры не гипотетические — они описывают реальные истории.

Но важно то, что эти истории связаны с людьми, которые были среди первых, и самых активных, участников Майдана. Руководитель волонтерской сети спас в январе и феврале множество жизней, собирая средства на приобретение медицинского оборудования и необходимых материалов для развернутых на Майдане больниц. Среди родителей, послушно сдающих средства в школе, — один из самых активных приверженцев антикоррупционного законодательства. Немало студентов, купивших оценки, были среди первых на Майдане.

Пожалуй, следует признать тот факт, что в Украине, в отличие от Грузии, быстрых реформ ждать не стоит. Если это так, если мы не сможем искоренить коррупцию мгновенно, то должны сосредоточиться на борьбе с ней в той сфере, где это сделать легче и при этом — особенно важно.

Мы обязаны всерьез задуматься о предпосылках коррупции и о том, какие ее формы являются самыми пагубными для нашего общества. Мы должны признать, что в Украине действуют правила игры, делающие множество операций теневыми и непрозрачными; порождающие перекосы и деформацию в обществе, вследствие чего мы живем в бедности. Наказание коррумпированных людей — без изменения правил игры — ничего не дает. Для того, чтобы улучшить свою жизнь, необходимо понять причины таких перекосов и деформаций и перво-наперво попытаться ликвидировать наихудшие из них.

Три истории, о которых шла речь выше, не похожи друг на друга. Случай в университете — ужасный и жалкий; случай в волонтерской сети — крайне неприятный, но не стоит в первом ряду и не может быть решен без всеобъемлющих реформ. А о случае в школе вообще не следует говорить. Поскольку денежные взносы не были связаны с оценками. (В развитых странах, если родители не платят за обучение, школьник не допускается к занятиям. В Украине же, поскольку платежи неофициальны, школа может угрожать ему неудовлетворительной оценкой.)

У этой школы хорошая репутация и годы опыта, которые необходимо защищать. Высокую плату там могут собирать лишь потому, что люди готовы скорее платить, чем переводить детей в другую школу. Если люди готовы платить, это означает: школа предлагает нечто такое, что по-настоящему ценно. Эта ценность может заключаться в качестве образования, связях, более высоких шансах на поступление в лучшие университеты. Пока между школами есть конкуренция, и существует оценка качества их функционирования, например рейтинги школ, родители в состоянии принять грамотное решение относительно того, какая школа лучше для их детей.

Качественное образование для детей — дорогое удовольствие, и правительство может быть не в состоянии предоставить достаточно средств. Если мы верим в рынок и конкуренцию, не важно, как тратятся средства. Работают те же правила, что и с любым другим бизнесом. Меня не волнует, как компания тратит свои доходы, я заинтересован только в том, чтобы ее услуги становились лучше и дешевле. Реформа, которая нам действительно необходима, — это не борьба с коррупцией, а изменения в налоговом законодательстве и в законодательстве, регулирующем образование. Изменения, которые будут стимулировать конкуренцию и независимость школ. А также информирование о возможности официально получать средства от родителей. Следует отметить, что в Украине есть юридические механизмы, разрешающие делать это официально и предоставлять отчетность об использованных средствах. Делать это несложно. Соответственно, родители должны настаивать на том, чтобы школы собирали средства легально, согласно действующим процедурам. Такой подход свидетельствовал бы о профессиональной честности школы и защищал администрацию от критики и потенциальной юридической ответственности, а также от репутационного вреда.

История с волонтерской сетью печальна и удручающа, но только если мы очень наивны. Мы не можем надеяться, что активист будет работать на общественных началах в течение нескольких месяцев, если не лет. Помогать — благородный поступок, но чистого энтузиазма и общественного восторга мало, чтобы прокормить семью. На определенном этапе реальность берет свое, и люди должны получать зарплату. Если этого не будет, рыночные силы постепенно будут забирать лучших людей из волонтерских сетей. Проблема с такими организациями в том, что непонятно, какую заработную плату надо платить. Эти организации настолько неофициальные, а функции отдельных людей — неопределенные, что нельзя определить, сколько стоит труд каждого отдельного человека. Некоторые добровольцы — довольно спокойные и приносят много пользы, в то время как другие создают много шума, занимаются пиаром, но мало помогают беженцам. Должны быть какие-то объективные критерии производительности отдельных активистов для определения уровня надлежащей оплаты. Один из таких критериев — количество беженцев, которым предоставлен приют. Возможно, это самый лучший критерий из объективно существующих. Соответственно, пример с волонтерской сетью — неминуем, и не так уж и плох.

Но «откаты» порождают перекосы. У активистов возникают странные стимулы и мотивы. Правительство выплачивает средства в соответствии с количеством дней пребывания беженца в приюте. Поэтому волонтеры заинтересованы в как можно более длительном пребывании там временного жителя. Потому и не удивительно, что мы слышим истории о ленивых беженцах, которые не могут адаптироваться на новых местах проживания: ведь добровольцы не прилагают усилий, чтобы помочь им это сделать. Разумеется, появляются и другие перекосы: когда, например, возникает заинтересованность заботиться только об официально зарегистрированных беженцах, игнорируя тех, за кого правительство не платит деньги. Поэтому правительство и общественность должны быть честными и признать, что напряженную работу людей, помогающих беженцам, необходимо оплачивать, а самые лучшие из них — должны получать больше. Правительство должно поощрять трансформацию неформальных сетей в официальные неприбыльные организации и создавать для этого стимулы соответствующим налогообложением и другими нормативно-правовыми защитными механизмами. Также полезно было бы создавать рейтинги неприбыльных организаций и сетей. Это могут взять на себя СМИ или соответствующие аналитические центры.

Случай с университетом — один из самых неприятных. Такие явления подрывают смысл образования, поскольку оценки можно «купить». В результате оценки ничего не стоят. Общество и работодатели не могут отличить умных и способных студентов от полных идиотов. Таким образом, наем на работу на основе умений и достижений становится невозможным. Остается единственный вариант — связи. Мы возвращаемся к началу: умения и навыки не играют никакой роли, а важна ваша лояльность к наставникам и руководству как источнику ваших связей. Отсутствует вознаграждение за инициативу, новые идеи и инвестиции в образование.

Экстренное решение проблемы коррупции в университете невозможно, поскольку (1) общественность не понимает, что такая коррупция — основа фундаментальных проблем в Украине, и (2) нет механизмов для обеспечения адекватной оплаты труда преподавателей, которая базировалась бы на их заслугах.

В краткосрочной перспективе университеты могли бы копировать механизмы сбора средств, существующие в школах, согласно которым каждый студент платит фиксированную сумму за семестр. Но эта стратегия может не сработать, поскольку типичный университет в Украине больше, чем средняя школа, а студенческие скамьи, с точки зрения дохода родителей, — разнообразнее. Соответственно, сбор одинаковой суммы с каждого студента весьма проблематичен. Долгосрочным решением является конкуренция, — правительство должно поощрять создание небольших независимых университетов. Кроме того, правительство может рассмотреть вопрос наказания систематической коррупции в крупных университетах путем их принудительного разделения на несколько более мелких независимых учебных заведений. Коррупция в сфере образования возможна из-за злоупотребления рыночной властью со стороны крупных университетов. Расформирование монополистов, злоупотребляющих, как установлено, своей властью, — стандартная практика в развитых странах. В Украине, очевидно, этот подход следует применять к системе образования.

Не все коррупционные проявления равны по размеру вреда. Коррупция, подрывающая отбор людей по заслугам, — самый плохой из них вид. Для того, чтобы развиваться, Украина должна превратиться в меритократию. Нам  необходимо создавать стимулы, которые побуждали бы молодых людей инвестировать в свои навыки и образование, а также в системы отбора и поощрения самых лучших талантов. Мир — конкурентная среда, роль навыков низкого уровня и связей постоянно уменьшается. Если мы не изменимся, мир будет двигаться вперед, оставляя нас позади.