Борьба с «Призраками Коммунизма»

Введение

Реакция общественности на Украинский запрет Коммунистической и Нацистской Пропаганды была неоднозначной: от приветствия до неодобрения закона как несвоевременного и популистского. Оставляя в стороне вопрос о целесообразности и своевременности запрета, новое законодательство — чрезвычайно спорное.

Понятно, что правительство делает справедливую попытку реагировать на общественный спрос, нарастающий относительно этого вопроса. Обществом завладевает очевидное растущее желание избавиться от советского наследия, как от ненужного балласта, и двигаться вперед согласно плану реформ. Тем не менее, правительство должно осознавать, что ответ на запросы современного общества должен иметь адекватные рамки и быть благоразумным. В то время как решение открыть архивы КГБ заслуживает уважения, запрет коммунистической и национально-социалистической символики — удивительно незрелый. Учитывая разнообразный опыт других государств в этой области, Украина могла бы извлечь урок из практики своих соседей, чтобы установить надлежащий баланс между двумя составляющими: отказом от тяготящего исторического прошлого и обеспечением реализации прав граждан. К сожалению, правительство не справилось с этой задачей, поскольку принятый запрет имеет чрезмерно широкое поле действия и поднимает многочисленные вопросы относительно его законности и обоснованности.

Украинский запрет

9 апреля 2015 года Парламент Украины 254 голосами из 450 принял Проект Закона об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов в Украине и запрет пропаганды их символики. Текст закона начинается длинной «увертюрой», в которой упоминаются цель этого законопроекта и перечисляются многочисленные постановления, подвигнувшие народ Украины «оставить в прошлом» наследие бывшей коммунистической тоталитарной системы. Список определений содержит интерпретацию пяти ключевых терминов, в том числе «пропаганды коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов» и «символики» каждого из этих режимов. Под «пропагандой» следует понимать любое «публичное отрицание преступного характера» советского или нацистского режимов в Украине, наряду с детальным описанием «символов», которое включает флаги, любую символику (элементы или их комбинации), изображения, гимны, лозунги и надписи, памятники, мемориалы, названия улиц/городов, связанных с Советским Союзом или Нацистской Германией. В качестве исключения запрет не распространяется на образовательную или исследовательскую деятельность, при условии, что они не намерены подвергать сомнению преступный характер вышеупомянутых режимов; частное коллекционирование такой символики; использование такой символики в мемориальных парках или на кладбищах. Этот законопроект вносит поправки и в другие законодательные акты, в том числе в Уголовный Кодекс Украины. В пояснительной записке к закону также указано, что законопроект не требует общественного обсуждения.

Главное экспертное управление в своем выводе относительно этого законопроекта подчеркнуло несколько противоречивых положений. Во-первых, сфера действия закона не является объектом регулирования законодательных актов, принятых Парламентом: закон частично затрагивает сферу действия Конституции. Например, ограничение принципа политического и идеологического плюрализма, изменение исчерпывающего списка требований для кандидатов, участвующих в парламентской/президентской выборной гонке, осуществляется только через внесение изменений в Конституцию Украины. Аналогичным образом статья 37 Конституции Украины предусматривает, что ограничения/запрещение деятельности объединений граждан (в том числе политических партий) осуществляется только в судебном порядке, и таким образом не может регулироваться парламентским законом. Кроме того, редакцию статьи 436-1 Уголовного кодекса охарактеризовали как «сомнительную и плохо обоснованную».

Во-первых, название этой статьи не соответствует ее содержанию: в то время как название запрещает «пропаганду» советского и нацистского режимов, текст статьи предусматривает ответственность только за производство/распространение определенной символики. Поскольку понятие «пропаганда» имеет более широкое значение, неясно, какие именно действия влекут за собой уголовное наказание.

Во-вторых, наказание за совершенное преступление является несоразмерным тяжести совершенного преступления: производство/распространение коммунистической/нацисткой символики или публичное исполнение гимна СССР не следует квалифицировать, как тяжкое уголовное преступление, поскольку эти действия не несут прямой угрозы жизни граждан или их неприкосновенности.

Международная практика

Несмотря на то, что международное сообщество единогласно осудило национальный социалистический режим, до сих пор не существует единого подхода относительно запрета нацистской символики. Запрет символики как таковой встречается крайне редко, так как часто такое решение противоречит концепции свободы выражения мнений.

Практика США – пример крайности среди прочих. В американской правовой системе одним из основополагающих принципов является равная защита всех идей (даже самых радикальных посылов) в соответствии с Первой поправкой к Конституции США. В 1977 году Верховный суд штата Иллинойс (по запросу Верховного суда США на втором слушании дела «Смит против Коллина») поддержал право неофашистов на проведение марша через город Скоки, штат Иллинойс, где проживала большая еврейская община (один из шести жителей уцелел во время Холокоста). Согласно системе прецедентного права США запрет определенного содержания на уровне государства являлся бы обоснованным, только если это содержимое несло бы в себе «неминуемую опасность и существенный ущерб», что не относится к случаю, например, публичной демонстрации свастики.

Другая крайность – запреты нацистской символики общего характера в Германии и Австрии. Параграфы 1 и 2 Австрийского Акта о Символике (Abzeichengesetz 1960) запрещают демонстрацию символики в публичных местах, показ, изображение или распространение символики организаций, запрещенных в Австрии в соответствии с параграфом 12.1 Закона об Ассоциациях (Vereinsgesetz). Так же, параграф 86(a) Уголовного кодекса Германии запрещает «использование символики антиконституционных организаций», включая распространение или публичное использование нацистских флагов, символики, униформы, слоганов или форм приветствия. Хотя исчерпывающего списка запрещенных символов не существует, Федеральное бюро по защите Конституции опубликовало доклад о толковании параграфа 86(a), где указаны положения соответствующего прецедентного права и список символов, знаков, индивидуальных решений, подпадающих под запрет, а также список организаций, запрещенных в соответствии со статьей 3 Закона об Ассоциациях.

В 2005 году, в ответ на предложение Германии в Европейском парламенте принять резолюцию о борьбе с расизмом, запрещающую использование нацистской символики в ЕС, представители четырех пост-коммунистических стран (Чешская Республика, Венгрия, Литва, Словакия) предложили распространить действие запрета на коммунистические символы. Однако Европейская Комиссия отклонила это предложение по целому ряду причин. Она выразила свое беспокойство по поводу потенциального нарушения гражданских свобод и отсутствия согласия между государствами относительно перечня конкретных символов, которые должны быть запрещены. Также отметила, что этот вопрос не вписывается в рамки борьбы с расизмом — его следует оставить на усмотрение национальных правительств. Аналогичная попытка министров иностранных дел Болгарии, Чешской Республики, Венгрии, Латвии, Литвы и Румынии в 2010 году запретить коммунистические атрибуты не увенчались успехом. Хотя в 2009 году Европейский парламент принял Резолюцию, осуждающую все тоталитарные и недемократические режимы, она никоим образом не затронула вопрос об использовании коммунистической символики. В том же году ОБСЕ также осудила нацистский и сталинский тоталитарный режимы и выразила обеспокоенность «восхвалением тоталитарных режимов, включая проведение публичных демонстраций […]».

Несколько государств Центральной и Восточной Европы приняли законы, запрещающие использование коммунистической символики.

Статья 269/B Уголовного Кодекса Венгрии предусматривала наказание за распространение, демонстрацию или публичное использование «свастики», SS-знаков, «стрелка-крест», «символ серпа и молота» или «красная звезда» или символов с изображением любого из них». Такие действия классифицировались как мелкое уголовное преступление (в случае, если не совершено более серьезное преступление). Под запрет не подпадали учебная, научная деятельности или случаи, включающие «символику государств, которые еще существуют». Этот запрет подлежал конституционному рассмотрению в 2000 году. Венгерский Конституционный суд признал, что запрет был правомерным, поскольку он преследует законную цель «предотвращения угрозы общественному спокойствию и оскорблению достоинства сообщества» и, следовательно, является необходимым и пропорциональным значимости охраняемых целей. Основываясь на положения доктрины о свободе усмотрения государства, суд постановил, что запрет является конституционным.

В 2008 году этот запрет был обжалован в Европейском Суде по Правам Человека (ЕСПЧ) в деле «Вайнай против Венгрии». Истец был осужден за ношение коммунистической символики во время публичного мероприятия и заявил, что его приговор нарушал статью 10 Конвенции (свобода выражения мнения). Суд признал, что запрет был обоснованным и преследовал законную цель, а именно «предупреждение общественных беспорядков». Однако запрет не удовлетворял требования о «насущной социальной потребности» и, следовательно, в нем не было необходимости. Такое ограничение может быть оправдано только в том случае, если была «реальная и непосредственная опасность возникновения какого-либо политического движения или партии, возрождающей коммунистическую диктатуру». Кроме того суд постановил, что оспариваемый запрет слишком широк, поскольку красная звезда имеет несколько интерпретаций, и суд «не может заключить, что действия заявителя были нацелены на оправдание или пропаганду тоталитарного режима». Поэтому, ЕСПЧ постановил, что обвинительный приговор истца является вмешательством в его право на свободу выражения мнений и нарушением статьи 10 Конвенции. При аналогичных обстоятельствах ЕСПЧ нашел нарушение статьи 10 в деле «Фратаноло против Венгрии» (2011). В 2013 году Конституционный суд Венгрии отменил запрет. Подробный анализ этого судебного процесса можно найти здесь.

Статья 13 Конституции Республики Польша запрещает существование политических партий и других организаций, чьи программы «базируются на тоталитарных методах и практике деятельности нацизма, фашизма и коммунизма». Однако запрет на пропаганду и публичную демонстрацию/распространение символов, связанных с этими режимами, был установлен согласно статье 286 Уголовного Кодекса (1997 год). В 2011 году этот запрет был обжалован в Конституционном трибунале Республики Польша. В своем решении суд опирался на решения ЕСПЧ по делу «Вайнай против Венгрии» для оценки норм/положений Польши и постановил, что использование символов, двойственных по своему характеру, не подлежит уголовной ответственности.

Аналогичная история произошла при попытке Парламента Республики Молдова ввести запрет на использование коммунистической символики в 2012 году. Он представил законопроект, призванный внести изменения в три закона: закон о политических партиях, кодекс о правонарушениях и закон о свободе выражения мнений. Впоследствии группа молдавских парламентариев в Конституционном суде обжаловала законность этого законодательства.

Председатель Конституционного суда обратился к Венецианской Комиссии с просьбой предоставить заключение amicus curiae относительно конституционности этого запрета. Венецианская Комиссия в своем заключении пришла к выводу, что запрет не соответствует требованиям статей 10 и 11 Европейской Конвенции о Правах Человека, в частности, недостаточно четко сформулирован и не является ответом на «насущную социальную потребность».

Выводы

Запрет коммунистических и национально-социалистических символов является интересный шагом в идеологическом противостоянии между Украиной и Россией. В ответ на многочисленные заявления Кремля о украинском национально-патриотическом движении как о «фашистах», Украина сделала попытку юридически оформить тождественность национального социализма советскому коммунизму, высоко почитаемому в современной России. Однако чтобы сделать эту попытку изящной и эффективной, этот закон должен удовлетворять высокие требования, установленные европейскими институциями. К справедливой критике Главного экспертного управления следует добавить необходимость проведения общественных обсуждений, касающихся переименования административных единиц. Без этого применение любого закона такого рода было бы бесполезным: желание отказаться от советского прошлого должно прийти с пониманием причин такого решения, а не только под страхом санкций. Глубокое понимание истории страны объясняет, почему в Латвии и Литве нет такого существенного сопротивления подобному запрету (обратите внимание, например, Литва не так бесшабашно «прощалась» с советскими памятниками, как Украина). Учитывая тот факт, что недавно введенный украинский запрет имеет более широкую сферу действия, чем его молдавский аналог (ограничивший деятельность политических партий) и имеет большое сходство с венгерским, становится очевидным, что его необходимо существенно пересмотреть и сузить сферу применения для удовлетворения стандартов в области прав человека. Законодатель должен руководствоваться принципом, согласно которому первоначальная цель такого законодательства — предотвращение повторения преступлений, совершенных тоталитарными режимами, а не просто подчиняться эмоциональному желанию избавиться от привычки сопоставлять «настоящее время» страны с советским прошлым.