О лесе и шерсти

Несколько народных депутатов внесли в парламент законопроект о запрете экспорта леса, мотивируя это заботой об украинских мебельщиках. Данная статья объясняет, что этот законопроект вряд ли достигнет своей цели, поскольку в Украине недостаточно производителей, способных поставлять на мировой рынок продукцию надлежащего качества, и увеличение их количества в обозримом будущем ждать не стоит. Вместе с тем, снизятся поступления от экспорта древесины (1,3 млрд. дол. в 2014 году), а также могут возникнуть проблемы с обязательствами Украины в рамках ВТО.

В парламенте готовится к рассмотрению законопроект «Об особенностях государственного регулирования деятельности субъектов предпринимательской деятельности, связанной с реализацией и экспортом лесоматериалов». Его суть: на 10 лет вводится мораторий на экспорт из Украины леса-кругляка влажностью больше 22% и бруса толщиной больше 70 мм той же влажности.

Что ж, экономический протекционизм в период кризиса брал верх во многих странах, иногда приводя к усилению последствий кризиса, как, например, Закон Смута-Хоули в США в 1930-е. Украине предлагают традиционную схему: запретить вывоз ценного сырья, чтобы стимулировать его переработку внутри страны ради экспорта полуфабрикатов и готовой продукции. Именно так на заре английской промышленной революции действовал король Генрих VII (1457—1509). Он ввел налоги на экспорт необработанной шерсти, чтобы та доставалась дешевле английским производителям ткани, чем, скажем, флорентийским. Через сто лет Елизавета I ввела эмбарго на экспорт необработанной шерсти из Англии. А еще позже английский же экономист Джон Кэри (1649-1720), выступая вообще за свободу торговли, предлагал карать смертью купцов, отправляющих за границу непромытую шерсть (см. Эрик Райнерт. «Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными»).

Авторы Пояснительной записки к законопроекту о лесе-кругляке – депутаты Дмитрий Добродомов, Николай Томенко, Богдан Маткивский и др. — пишут в том же духе: деревообрабатывающая промышленность Украины задыхается без сырья, а это рабочие места; и вообще, экспортировать надо готовую продукцию, например, мебель.

Однако качество аргументации — а, стало быть, и подготовки законопроекта в целом – вызывает сомнения. Например, вывозится из Украины, в основном, кругляк хвойных пород, а из них мебель почти не делают. Депутаты поминают засилье мебельной продукции иностранных производителей на украинском рынке, что звучит весьма странно на фоне падения гривны. Еще более странно выглядит ссылка на возросший травматизм среди шахтеров: они-де гибнут, потому что не хватает леса на крепления шахт.

Цифры, которые приводят авторы записки, столь же странны. Цены на лес датированы февралем 2013 года, а структура экспорта древесины – внимание! — 1999 годом. Понятное дело, что валидность таких данных сегодня равна нулю. Иногда вместо цифр приводятся и вовсе обобщенно-качественные оценки: «круглый лес, который, как правило, продается по заниженным ценам». Заниженным по сравнению с чем? Если в тексте записки приведены экспортные цены (пусть старые) на украинский товар, то не худо бы привести внутренние прайсы Польши или Чехии. Причем хорошо бы не на «лес вообще», на конкретные породы, потому что дуб может быть дороже сосны вдвое.

При этом статистика об экспорте вполне доступна: в 2014 году экспортировано древесины и продуктов из неё на 1,3 млрд долл., что составило 2,3% всех экспортных поступлений от торговли товарами. Экспорт по подгруппе «код 4403000000. Лесоматериалы необработанные, с удаленной или неудаленном корой или заболонью или грубо брусованные или небрусованные» составил 254 млн. долл. или 2,9 млн. т из которых 220 млн долл. или 2,5 млн. т — хвойных пород (детальные данные).

Фактически, нынешним экспортерам сырого кругляка предлагается переключиться на вывоз сушеной доски. Но авторы законопроекта, взявшиеся за проведение промышленной политики в сфере деревообработки, не прошли вдоль всей технологической (да и экономической) цепочки. Достаточно ли в стране мощностей, чтобы переработать то количество леса, что сейчас идет на экспорт в виде бревен? Если да, то в каком состоянии эти производства? (Большинство пилорам «советского образца» дают пропил до 10 мм против 1-2 мм на современном лесопильном станке, а значит, больше дерева уйдет в опилки). Если нет, то сколько стоит обзавестись дополнительными мощностями? (А это может быть и сотня тысяч долларов только на оборудование одного цеха). Готовы ли контролирующие органы проверять влажность каждой экспортной партии леса (ведь, судя по тексту документа, кругляк суше 22% вывозить все же можно)? Не создаст ли это почву для коррупции? И главное: а будет ли нынешний зарубежный потребитель украинского сырого леса брать доску украинского же производства и украинского качества? Ведь старая или кустарная пилорама часто дает кривую доску на выходе. Украина, в отличие от Британии XV века, не является ведущим мировым поставщиком на данном рынке.

Ссылаясь на зарубежный опыт, авторы Пояснительной записки помянули Румынию, РФ, Беларусь и даже Молдову, парламентом которой «был остановлен экспорт необработанного леса-кругляка и приняты меры относительно стимулирования его переработки в пределах страны». Увы, о стимулировании украинских лесопилок и мебельных фабрик в тексте документа нет ни слова. А ведь подавляющее большинство оборудования для деревообработки — от станков и сушильных камер до резцов и фрез — импорт. Причем для производства мебели или, скажем, паркета — импорт из достаточно дорогих стран: Германии, Италии. Хотя бы от дополнительно импортного сбора, введенного в начале нынешнего года законом «О мерах относительно стабилизации платежного баланса…» их бы можно было освободить, раз так дороги законодателям местные мебельщики.

Кстати, тот же Генрих VII не только душил экспортеров шерсти, но и предоставлял преференции ее переработчикам внутри страны – например, начинающие шерстяные мануфактуры на время освобождались от налогов и даже получали монополию на торговлю в определенных областях.