У київському видавництві «Брайт Букс» декілька днів тому видана книга «Приватна історія. Зліт і падіння найбільшого приватного банку України», яку написали редактор економічного відділу LB.ua Андрія Яніцького і британського журналіста-розслідувача Грехема Стека. На сьогодні це, напевно, найбільш детальна історія ПриватБанку. VoxUkraine публікує найдраматичніший уривок цієї книжки.
«Глава двадцать четвертая, в которой ПриватБанк терпит бедствие»
7 февраля 2014 года между людьми, чьи голоса очень похожи на голоса Игоря Коломойского и Сергея Курченко, состоялся следующий телефонный разговор:
И. К.: А ты можешь объяснить, а зачем вообще была нужна эта покупка [Брокбизнесбанка]. Ну был он у Буряка, был банк, блин (нецензурная лексика), с «дырой» такой-то. Зачем (нецензурная лексика) он тебе нужен был вообще?
С. К.: Я сделаю СП с каким-то большим банком, я буду много собирать. Вот вы – Приват – собрали сто сорок миллиардов гривен с людей и профинансировали все свои бизнесы. Круто же? Построили империю.
И. К.: Смотри. Во-первых, ты ж не можешь сделать это за один год. Даже если ты это захочешь сделать. Правильно?
С. К.: Ну конечно.
И. К.: На это ушло там двадцать лет. Или двадцать два.
С. К.: Системной работы такой, методичной.
И. К.: И поверь мне, что я этой работой вообще не занимался. Зачем(нецензурна лексика) оно мне надо?! Это Тигипко когда-то строил банк, а потом он жил своей жизнью. Просто когда ты ставишь такие задачи за цель, то она нереализуема. Потому что всегда найдется кто-то или что-то, что будет мешать реализации этой цели. Ты будешь идти, идти, а потом оно в какой-то момент возьмет все и навернется (нецензурная лексика).
С. К.: Да, а в банке это легко может быть.
И. К.: Ну типа революция в стране – и что, блин (нецензурная лексика)?
С. К.: Нацбанк же ввел ограничения, вы знаете. И еще введет, чтобы выровнять ситуацию.
И. К.: Не-не-не, мы ж не об этом говорим. Он выровняет, если будет все спокойно. А если спокойно не будет, то, блин (нецензурная лексика), эти все ограничения… С. К.: Если будут дикие волнения, то может и Приват рухнуть, правильно?
И. К.: Так а тогда вся банковская система навернется (нецензурная лексика)…
На момент этого разговора двадцативосьмилетний Сергей Курченко был самым молодым олигархом Украины: владел нефтеперерабатывающим заводом, банком с двадцатилетней историей, крупнейшим медиахолдингом и футбольной командой, а деньги делал на схемах с поставками газа и нефтепродуктов. Похоже, еще в начале февраля 2014 года Курченко мнил себя вторым Коломойским, а в конце месяца бежал из страны. После революции его наспех сколоченная бизнес-империя рухнула как карточный домик. 3 марта 2014 года НБУ признал Брокбизнесбанк и Реал Банк Курченко неплатежеспособными.
Похоже, еще в начале февраля 2014 года Курченко мнил себя вторым Коломойским, а в конце месяца бежал из страны. После революции его наспех сколоченная бизнес-империя рухнула как карточный домик. 3 марта 2014 года НБУ признал Брокбизнесбанк и Реал Банк Курченко неплатежеспособными.
Привату и его ключевому акционеру Игорю Коломойскому повезло больше. За день до признания Брокбизнеса неплатежеспособным и. о. Президента Украины Александр Турчинов назначил Коломойского губернатором Днепропетровской области. ПриватБанк, столкнувшийся с оттоком вкладов, получал помощь от НБУ. Всего за 2014–2015 годы ПриватБанку выдали 30,5 млрд гривен рефинансирования. На 1 июня 2016 года более половины всей задолженности платежеспособных банков по рефинансированию (24,6 из 46 млрд гривен) приходилось на Приват. Надо признать, что кредиты НБУ покрывали меньше половины суммы оттока вкладов. В начале 2014-го вкладчики забрали более 70 млрд гривен из банка, то есть основную часть оттока акционеры закрывали своими силами.
19 июня 2014 года НБУ возглавила инвестбанкир Валерия Гонтарева с опытом работы в украинских банках французской Societe Generale и нидерландской ING Group. Последние семь лет до прихода в НБУ Гонтарева руководила группой компаний ICU, в которой ей принадлежала доля в 22,74 процента.
Среди клиентов ICU были и структуры Петра Порошенко. Став Президентом Украины, он предложил Валерии Гонтаревой возглавить центробанк, и она согласилась с условием, что сама сформирует команду и будет вести независимую политику. Критики все же считают, что центробанк часто действовал в угоду Порошенко, например удерживая гривню от падения накануне парламентских выборов. Но МВФ, Всемирный банк и другие иностранные организации всегда высоко отзывались о Валерии Гонтаревой. Полномочия НБУ заметно расширились, в частности регулятор добился права не согласовывать с Минюстом свои постановления.
Валерия Гонтарева стала первой женщиной у руля НБУ. Но запомнилась она не этим. Гонтарева оказалась намного более решительным руководителем центробанка, чем все ее предшественники. За два года она радикально реформировала сам Нацбанк и проредила банковскую систему, выводя с рынка банки-зомби, банки-мойки и банки с неизвестными собственниками. Этим она нажила себе врагов как среди бывших сотрудников НБУ, так и среди бывших банкиров. За два с лишним года руководства Гонтаревой НБУ сократил штат с одиннадцати до примерно пяти тысяч человек и вывел с рынка около девяноста банков, то есть половину всех финучреждений. Критики говорят, что она, наоборот, разрушила банковскую систему и банкротила банки с украинским капиталом в угоду иностранным и даже российским игрокам.
Валерия Гонтарева стала первой женщиной у руля НБУ. Но запомнилась она не этим. Гонтарева оказалась намного более решительным руководителем центробанка, чем все ее предшественники. За два года она радикально реформировала сам Нацбанк и проредила банковскую систему, выводя с рынка банки-зомби, банки-мойки и банки с неизвестными собственниками.
Бывший начальник Валерии Гонтаревой в ING и подчиненный в НБУ Александр Писарук так описывал ее стиль управления: «Мужской. Отличается только эмоциональная палитра. Валерия видит недостатки, немного их преувеличивает и требует срочно устранить. Она очень требовательна к себе и окружающим. Главные ее сильные черты – честность, принципиальность и целеустремленность». Он добавил, что Гонтарева нацелена на результат и не оценивает важности самого процесса: «Больше управляет результатом, хотя должна управлять и процессом».
Недовольных политикой Гонтаревой было так много, что вскоре она пересела с личного авто на служебное бронированное и обзавелась охраной. Осенью 2014 года дом Гонтаревых под Киевом изрисовали краской и закидали яйцами, под окнами НБУ протестующие разбили лагерь, на телефон Гонтаревой посыпались угрозы. В 2015-м неизвестные ограбили дом главы НБУ. Почти весь срок пребывания Валерии Гонтаревой в кресле главы центробанка ее нещадно критиковали в парламенте и прессе.
* * *
Вначале Валерия Алексеевна с банкирами ладила. Ее день состоял из бесконечных встреч, и, несомненно, она часто общалась с руководителями банков. Один из бывших топ-менеджеров Привата говорит, что первое время Гонтарева чуть ли не каждый день созванивалась с Александром Дубилетом, чтобы посоветоваться. Кажется, в Привате это воспринимали как слабость: не разбирается, не знает, что и как делать. На памяти приватовцев это был уже восьмой руководитель НБУ, если не считать повторные назначения одних и тех же людей на этот пост
В августе 2014 года Валерия Гонтарева озвучила предварительные результаты стресс-теста пятнадцати крупнейших банков: «Не всем российским банкам нужна докапитализация и не всем украинским госбанкам». Об украинских частных банках из числа крупнейших она ничего не сказала.
В октябре того же года Приват подтвердил, что по итогам стресс-теста будет докапитализирован на 4 млрд гривен. Но эта оценка не была окончательной. Стресс-тест проводили по финпоказателям на начало 2014-го, его худший сценарий предполагал ослабление гривни до 12,5 единицы за доллар. С тех пор произошла революция, Россия захватила Крым и развязала войну на востоке Украины, а курс просел почти до 13 гривен за доллар. НБУ заявил, что банки необходимо обследовать опять. Это требование было записано и в новое соглашение Украины с МВФ.
Стресс-тест проводили по финпоказателям на начало 2014-го, его худший сценарий предполагал ослабление гривни до 12,5 единицы за доллар. С тех пор произошла революция, Россия захватила Крым и развязала войну на востоке Украины, а курс просел почти до 13 гривен за доллар. НБУ заявил, что банки необходимо обследовать опять.
На сей раз НБУ проводил стресс-тестирование сам, а не привлекал аудиторов. Он также решил проверять крупнейших заемщиков банков, чего раньше не делалось. Первую двадцатку банков оценивали по финпоказателям на 1 апреля 2015 года. И хотя результаты теста были засекречены, уже осенью 2015-го поползли слухи о больших проблемах в Привате. Как позже заявила Валерия Гонтарева, НБУ обнаружил в банке нехватку капитала в 113 млрд гривен. Вслух об этом не говорили из-за грифа банковской тайны, а Александр Дубилет озвучивал другую цифру. Якобы по результатам стресс-теста НБУ обязал Приват довнести в капитал 8 млрд гривен, и даже с этой оценкой в банке не соглашались.
В ноябре 2015 года клиенты и сотрудники ПриватБанка, в том числе Александр Дубилет, получили sms о введении в банк временной администрации. А Сергей Рыбалка, руководитель Комитета по вопросам финансовой политики и банковской деятельности Верховной Рады, рассказал журналистам о возможной национализации Привата: «От главы НБУ мы получили следующую информацию: ПриватБанк есть и будет существовать, вопрос только в том, кто будет его собственниками. Если нынешние владельцы выполнят план докапитализации банка – они ими останутся, если же нет – то Гонтарева с уверенностью заявила, что ПриватБанк будет национализирован».
Слухи о национализации Привата ходили и раньше, но всерьез их не воспринимали. «Скорее мы приватизируем Нацбанк», – шутили в банке.
К началу 2016 года к переговорам с НБУ подключился Игорь Коломойский. Остальные банки из топ-20 уже подали планы докапитализации и начали их выполнять. В Привате программу докапитализации согласовали только в феврале 2016-го.
Известно также, что в марте 2016 года президент Петр Порошенко лично беседовал с Игорем Коломойским о ситуации в ПриватБанке. Журналист-расследователь программы «Схемы» Михаил Ткач зафиксировал, как Игорь Коломойский тайно, пересаживаясь из одного авто в другое, посещал Администрацию Президента. Через несколько месяцев на пресс-конференции Петру Порошенко пришлось рассказать, о чем он тогда говорил с Игорем Коломойским. Среди прочего они обсуждали «ликвидность и надежность работы ПриватБанка».
В марте 2016 года президент Петр Порошенко лично беседовал с Игорем Коломойским о ситуации в ПриватБанке. Журналист-расследователь программы «Схемы» Михаил Ткач зафиксировал, как Игорь Коломойский тайно, пересаживаясь из одного авто в другое, посещал Администрацию Президента.
«Стабильность банковской системы и здоровье ПриватБанка есть в переговорах с Международным валютным фондом», – сказал Порошенко.
Ключевым признаком здоровья системы для НБУ был норматив адекватности капитала Н2, который отражает способность банков выполнять свои обязательства: чем выше этот показатель, тем меньше рискуют вкладчики. Н2 для действующих банков не должен падать ниже 10 процентов, но почти все украинские банки до этого показателя не дотягивали. В НБУ считали, что у Привата регулятивный капитал, который используют при расчете норматива Н2, вообще был отрицательный, однако в банке с этим не соглашались. По договору с МВФ первая двадцатка банков должна была выйти в плюс по Н2 до мая 2016 года, на 5 процентов – до октября, на 10 – к началу 2017-го.
«Мы планировали, что ПриватБанк на первом этапе возьмет на баланс активы на тридцать один миллиард гривен. Это должно было произойти первого мая. Но ни первого мая, ни первого июня, ни первого июля этого не произошло. Первый этап нам удалось выполнить только в сентябре», – рассказывает Катерина Рожкова.
В отчете Привата говорится, что банк принял активы на баланс в марте–июне 2016 года, а их общая стоимость составила 31,8 млрд гривен. На балансе Привата появились горнолыжный курорт, резервуарный парк, завод крупногабаритных шин, спортивные комплексы и другая недвижимость.
Еще до передачи активов на баланс банка Украина достигла рабочего соглашения о выделении очередного транша кредита с МВФ – staff level agreement. Но условием оставался пункт соглашения о докапитализации банков, которые показали отрицательный капитал по результатам стресс-теста НБУ.
МВФ не требовал, чтобы банк был именно национализирован, говорит министр. Фонд хотел, чтобы была решена проблема с устойчивостью банка. Надо было расчистить банковскую систему, но без решения проблемы Привата сделать это было невозможно.
Александр Данилюк объясняет сложность ситуации: ПриватБанк на тот момент докапитализации не провел. Получается, что Приват и транш не мог получить, так как это «непубличное» условие еще не было выполнено, и публично ничего не мог сказать, чтобы не создавать паники
МВФ не требовал, чтобы банк был именно национализирован, говорит министр. Фонд хотел, чтобы была решена проблема с устойчивостью банка. Надо было расчистить банковскую систему, но без решения проблемы Привата сделать это было невозможно. К тому же огромный банк с отрицательным капиталом на рынке – это риск для всей финансовой системы. Банк мог рухнуть в любой момент и похоронить под собой все предыдущие достижения по расчистке банковского сектора. А заодно – и саму программу с МВФ.
Только после завершения Приватом первого этапа программы докапитализации в сентябре 2016 года МВФ выделил Украине 1 млрд долларов, что открывало доступ к 1 млрд долларов госгарантий США и около 600 млн евро от ЕС и международных организаций. Переговоры с Коломойским оказались дорогим удовольствием.
* * *
Как в это время работал Приват? Мария Репко, заместитель исполнительного директора Центра экономической стратегии, проанализировала отчетность банка за 2016 год и пришла к выводу, что его бизнес-модель накануне национализации состояла в том, чтобы за счет розничных депозитов кредитовать юрлиц. В банковской среде это называется «пылесосить рынок».
«Ставки по корпоративным гривневым кредитам ПриватБанка были на 4–8 процентных пунктов меньше, чем ставки по гривневым депозитам, которые банк платил населению. Ставки по валюте тоже отличались. То есть, по сути, вместо того, чтобы покупать дешевле и продавать дороже, банк поступал с точностью до наоборот – брал деньги у населения под высокую ставку и кредитовал компании под низкую», – писала Мария Репко в статье на LB.ua. Разницу банк компенсировал за счет дорогих розничных кредитов и комиссий.
Мария Репко, заместитель исполнительного директора Центра экономической стратегии, проанализировала отчетность банка за 2016 год и пришла к выводу, что его бизнес-модель накануне национализации состояла в том, чтобы за счет розничных депозитов кредитовать юрлиц. В банковской среде это называется «пылесосить рынок».
Сама по себе такая разница в ставках по кредитам юрлицам и депозитам физлиц не преступление, писала Мария. Банк может вести такую политику, если есть существенный капитал и если масштабы рисков умеренные. Но если риски растут, то банку становится тяжело выполнять свои обязательства. Особенно опасно, когда кредиты выдают в основном связанным компаниям, что в решающий момент ставит акционеров перед выбором между спасением банка и сохранением других своих бизнесов.
* * *
Второй этап оздоровления ПриватБанка предполагал реструктуризацию инсайдерского портфеля и внесение реальных залогов под связанные кредиты. И делать это нужно было очень быстро, поскольку выход первой двадцатки банков на 5 процентов адекватности капитала планировали к октябрю. Катерина Рожкова говорит, что в НБУ ждали информацию от Привата о том, какие кредиты попадут в реструктуризацию, какие залоги будут внесены, как будут пересмотрены условия и т.д
«Мы много говорили с Игорем Валерьевичем. Он возражал: “Мы же двадцать пять лет как-то работали, чего вы от нас хотите?” Я ему пыталась объяснить, что в банке уже образовалась пирамида, отрицательный cash flow они покрывают депозитами, что они так долго не протянут, так как перестали держать обязательные резервы, и что завтра у них полетят нормативы ликвидности. Что надо что-то делать, поскольку оставить на рынке банк, который работает по принципу пылесоса, мы не можем», – пересказывает Катерина Рожкова свои аргументы.
В Привате ситуацию видели иначе. Как позже писал Геннадий Боголюбов украинскому правительству в уведомлении о претензиях по поводу «незаконной экспроприации», ПриватБанк завершил 2015 год с нормативом адекватности 11 процентов (при требовании 10). Несмотря на это банк согласился увеличить капитал. В июне 2016-го НБУ подтвердил аудитору банка PwC, что Приват выполняет согласованный с регулятором план повышения адекватности капитала. «До октября 2016 года Приват-Банк был платежеспособным, хорошо работающим банком как по национальным, так и по международным стандартам бухгалтерского учета», – писал Боголюбов.
В октябре 2016 года Нацбанк потребовал от Привата перевести кредиты с фирм-пустышек на реальные операционные компании и предоставить реальные залоги. В ответ ПриватБанк трансформировал портфель из ста девяноста трех кредитов на общую сумму 137 млрд гривен в портфель из тридцати шести кредитов.
В октябре 2016 года Нацбанк потребовал от Привата перевести кредиты с фирм-пустышек на реальные операционные компании и предоставить реальные залоги. В ответ ПриватБанк трансформировал портфель из ста девяноста трех кредитов на общую сумму 137 млрд гривен в портфель из тридцати шести кредитов. В НБУ эту трансформацию банку не засчитали.
«ПриватБанк не выполнил второго этапа докапитализации – это зафиксировали наши сотрудники и независимые аудиторы. Банк поменял “шило на мыло”, новые заемщики мало отличались от предыдущих: пустые балансы, нет залогов, компании не выглядели реальными», – говорит Катерина Рожкова.
В Привате возражали, что трансформация согласована с НБУ. В НБУ же отвечали, что Приват своих актов не согласовывал и действовал самостоятельно.
«Запретить трансформацию мы не могли: тогда у банка были бы основания заявлять, будто НБУ слишком необъективный и своим запретом помешал банку выполнить программу по улучшению качества кредитного портфеля», – пояснила Рожкова.
Боголюбов в письме правительству утверждал, что НБУ намеренно поставил абсолютно невыполнимый срок трансформации кредитного портфеля, чтобы создать условия для «экспроприации банка». Рожкова настаивала, что НБУ просил о реструктуризации кредитного портфеля еще с февраля 2016 года.
«По результатам диагностики ПриватБанка была разработана комплексная программа его докапитализации. Бывший собственник Игорь Коломойский давал персональные гарантии ее выполнения, но она так и не была выполнена», – объясняла позже Валерия Гонтарева.
Как бы то ни было, в ноябре 2016 года переговоры между НБУ и владельцами Привата о докапитализации прекратились. Начались переговоры о мирной передаче банка государству, которые со стороны правительства вел министр финансов Александр Данилюк.
